Захребетник. Генри Лайон Олди

попозже.

      – Почему же ваш соперник в таком случае бежал? Если имела место честная дуэль или просто спор двух фехтовальщиков?

      – Не знаю.

      Джеймс пожал плечами и закинул ногу за ногу.

      – У вас есть предположения на сей счет?

      – Может быть, мой оппонент опасался, что его, не разобравшись, примут за грабителя или убийцу?

      Азиз-бей огладил свою чудесную бороду, пропуская кольца между пальцами.

      – Что было бы недалеко от истины. Это он настоял на выяснении вашего спора путем поединка?

      – Да, – без особой охоты подтвердил молодой человек.

      Назваться зачинщиком, возводя на себя поклеп и выгораживая «охотника», было бы совсем уж глупо.

      – Затеянный спор мог оказать предлогом, верно?

      – Предлогом к чему?

      – К вызову вас на поединок с целью убить и ограбить.

      – Обычно грабители поступают иначе.

      – И убийцы тоже, – серьезно кивнул хайль-баши. – Но в стае, как говорится, не без белой вороны. Были случаи. Вот вы, дворянин и честный человек, стали бы вы нарываться на поединок с незнакомцем, всего лишь желая проверить на практике действенность фехтовального приема?

      – Я – нет. Но знаю немало людей благородного происхождения, кто вполне мог бы оказаться на месте моего оппонента. У меня к нему нет никаких претензий. Раны пустяковые, я, как видите, не прикован к постели. А спор наш вышел весьма занимательным. Впору найти этого человека и поблагодарить за доставленное удовольствие.

      Джеймса мало интересовало, поймет хайль-баши его намек или воспримет как браваду. Он сам отыщет рябого. Сам! И сполна рассчитается с наглецом. Это дело чести! Нечего впутывать сюда баданденские власти. В конце концов, они бились один на один. Недостойно дворянина…

      – Вы официально отказываетесь от претензий к нападавшему?

      – Отказываюсь.

      – Вы можете подтвердить свой отказ письменно?

      – Хоть сейчас.

      – Имеются ли у вас претензии к властям Бадандена?