Гори, гори ясно!. Анатолий Галкин

не хотел рисковать! Все трое присели, развернулись и легли мордой в асфальт…

      Мимо неслись машины, а Кузькин аккуратно вязал братков, промышлявших подставами на дорогах… Надо бы сдать их ментам, но это такая морока! А потом разбирательство, следствие, суд, да пересуд…

      «Мышка» стояла рядом и подавала веревки. Она впервые заговорила, и голос у нее оказался нежный, такой девичий:

      – Спасибо вам. Я всегда теряюсь в таких ситуациях. Я просто не знала, что мне делать… Спасибо вам!

      – Пустяки.

      – Нет, совсем не пустяки. У вас нос разбит, рубашка в крови и брюки порваны.

      – Ничего страшного. Это не смертельно.

      – Согласна, что от этого не умирают, но все надо поправить – залечить, застирать, зашить… Я недалеко живу, прямо за Рижским вокзалом, на Трифоновской улице. Поехали ко мне – я приведу вас в порядок.

      – А ваш муж?

      – Нет у меня мужа.

      – А эти трое?

      – Полежат час-другой. Кто-нибудь развяжет.

      – Но мы даже не знакомы.

      – Давайте знакомиться… Меня Надей зовут!

      Надежда Котова имела много достоинств. Но, кроме всего прочего, она оказалась для Кузькина ценным источником информации. До тридцати шести лет прожить без мужа – это для женщины мука. Не в смысле секса, а не с кем поговорить. Не стенам же сообщать об обновках, сплетничать о подружках, соседях, начальниках…

      Пока Надя зашивала брюки Кузькина и делала другие полезные вещи, она говорила, говорила, говорила.

      – Со зрителями просто справиться. А вот участники передачи, особенно те, кто за эфир свои денежки платит. С ними просто беда. С ними только Маслов может работать. У Антона Петровича талант уговаривать людей.

      – Он и женщин умеет уговаривать?

      – И вы, Лев, об этом слышали?.. В этом смысле Маслов просто мартовский кот. Он ни одной не пропустит… Если честно, то он и меня уламывал. И не потому, что я такая неотразимая. Просто так получилось, что Антон всех наших перепробовал, а меня нет.

      – И он вас, Надежда, не уломал?

      – Нет! Я даже пыталась вчера поставить вопрос ребром – или он прекращает домогательства, или я увольняюсь с программы.

      – Удалось поставить ребром?

      – Нет… Я догнала его на стоянке, а Маслов сказал, что может поговорить в дороге. Сказал, что ему срочно надо ехать на Калужское шоссе.

      – А место не назвал?

      – Назвал… Точно не помню, но поселок с каким-то деревянным именем. Или Березки, или Вязники, или Дубки.

      – Отлично! Значит, вчера Маслов ездил к Ларченко. А это убийственная улика… Вы только, Надежда, не увольняйтесь со студии. Маслов больше вас не тронет. И вообще – скоро у вас будет новый начальник.

      8

      Маслов вдруг понял, что после убийства Ларченко он стал совершенно другим человеком. Его втянуло в какой-то водоворот, где все перевернулось и перемешалось… Вот раньше Антон Петрович считал майора из Дубков сволочью и шантажистом. Вымогателем!.. А сейчас Маслов был готов и сам у кого-нибудь