Против часовой стрелки. Елена Катишонок

улиц со странными именами. На одной табличке написано: «Русская улица», на другой – «Улица Грешников». Каких грешников, всякий раз удивляется она, но высокие стеклянные двери магазина уже открыты, и она торопливо проходит в дальнее помещение, где ее ждет, выпятив по-солдатски грудь, манекен цвета сырой телятины.

      В нескольких кварталах от «Моисеева» – изящное маленькое ателье мадам Берг, зажатое между витриной кондитера и угрюмым каменным парадным. Выбежит радостная Кристен; хоть она подстрижена по-другому, волосы точно так же рассыпаются и закрывают пол-лица. Ее мать тоже всегда рада Ирочке, не преминет расспросить о «фройляйн Кугель» и помечтать вслух о лучших временах, когда она сможет взять еще одну портниху, и уж тогда…

      Почему лучшие времена так никогда и не наступают?..

      Впрочем, как посмотреть.

      Работая у Моисеевых, Ира иногда получала частные заказы от клиентов, например, свадебные. Нет, платье невесты – это особая статья: его заказывали, покупали или выписывали из-за границы; на Ирочке лежали заботы о платьях для второго дня свадьбы. Работа серьезная и, как все, что касается свадеб, срочная: в одиночку управиться невозможно, да и зачем? По пути домой она выходила у Маленького базарчика и стучалась к Басе: «Свадьба!» Дебора поднимала доброе унылое лицо: «Твоя?» Поскольку ответ был отрицательным, оживиться не успевала.

      Когда случались такие заказы, работать приходилось допоздна. Но это была юность, а значит, времени хватало на кавалеров, работу, на свои и чужие наряды, на кино и на долгие прогулки по Старому Городу, чтобы разгадывать, в честь каких грешников названа улица. Хватало времени и на подруг, всего-то числом две, одна из которых будет плакать в 39-м году, собираясь в великую Германию, а вторая еще раньше уедет в Палестину, причем обе – к себе на родину.

      Да-да, прямо в Палестину, которая, оказывается, существовала не только в Священном Писании, но и где-то в пустыне на краю света. Похудевшая и радостная, Бася рассказывала об этой неведомой Палестине, словно о новом фильме. У нее появились новые друзья, где главным был Соломон. Библейское имя плохо сочеталось с веселым веснушчатым лицом и васильковыми глазами. При виде Баси Соломон улыбался так широко, что становился похож на Щелкунчика. Работал он в одной типографии с Колей, а после работы встречал Басю, и они спешили в «Дом рабочих».

      Нет, не этого ждала Дебора! Уже несколько лет она недоумевает, когда же Баська и «этот зубатый», как она про себя называет Соломона, поженятся. Все подруги нащебетались, угомонились, живут своими домами, а ее Баська, легконогая красавица, все… летает. Мало того, что сама каждый вечер пропадает в «Доме рабочих», так и братьев сманила туда же. Да что там такого, в этом «доме», что все дети, точно мухи на мед, летят?..

      Со слов подруги Ирочка знала, что «Дом рабочих» – это молодежный клуб, где можно было учиться живописи, музыке, танцам – к чему душа лежит.

      Бася училась… Палестине.

      Не танцам, хотя природа