Царь Грозный. Наталья Павлищева

подсказывало опытной Аграфене Челядниной, что скоро начнутся бурные события! Мамка оказалась права.

      Елена размышляла о другом. Захариха и впрямь была многознающей, ее никак нельзя оставлять в живых, не ровен час во сне кому проговорится… А ведь только мамка знала, отчего вдруг такая необычная рана на бедре у князя. Чем только не лечили его, какие только снадобья не прикладывали! Да где там. Больше всего тогда Елена боялась и сама пораниться этой иголкой… Но все прошло гладко, никто на княгиню и не подумал, все только ахали и охали. Обычная ранка на бедре для великого князя оказалась смертельной.

      Увидев мужа на смертном одре и услышав его завещание, в котором ни слова не было о ней самой, Елена едва не упала замертво. Зачем было брать такой грех на душу, если ее ждет судьба вдовой княгини, каких в Московии пруд пруди? Сделала шаг, пришлось делать и второй, а потом и остальные…

      Елена тряхнула головой, словно отгоняя страшные мысли и воспоминания. Дело сделано, возврата нет.

      Княгиня села, опустив ноги с ложа. Аграфена поразилась ее сухим, широко раскрытым глазам. Голубка, как же она страдает! Но голос Елены был резок и властен:

      – Позови Телепнева!

      Мамка замялась, негоже звать мужчину, когда у мужа еще и ноги не остыли…

      – Дура! Он мне по делу нужен!

      Перед Челядниной стояла властная, требовательная хозяйка, не починиться которой было нельзя! Аграфена поспешила выполнить распоряжение. Брат Иван нашелся скоро, он точно ждал зова. Аграфена сокрушенно покачала головой:

      – Ох, братец, не доведет тебя до добра дружба с княгиней-то…

      Тот огрызнулся:

      – Накаркай мне!

      Иван Федорович вошел в горницу, где его ждала Елена, чуть склоняясь, все же роста был немалого, а притолоки даже в княжеских хоромах не слишком высоки. Глядя на его постное лицо, княгиня вдруг усмехнулась, представив, как сейчас оно изменится, когда любовник услышит, зачем зван. Так и вышло: сначала Телепнев не мог взять в толк, для чего сейчас Елене нужна ее бывшая мамка и тем более какая-то пирожница с сыном. Да еще и схватить их надо было тайно, чтоб никто не узнал, в темницу бросить, а лучше сразу утопить, также тайно, в ночи.

      И вдруг Телепнев понял, что Захариха как-то связана с тайной рождения княжича Ивана! Недаром же после той поездки в Покровский монастырь Елену точно подменили, сколько ни заговаривал о ребенке, отмалчивалась, а потом вдруг объявила, что уже тяжела. Вскользь брошенные слова о том, что обошлись без него, Телепнев тогда не заметил, а вот сейчас вдруг как солнцем осветило, все стало ясно. Только кивнув в ответ, он поспешил удалиться.

      Пока шел по переходам дворца и потом, когда долго лежал, глядя в потолок, все думал. Уничтожает тех, кто может ее выдать? Это верно, да только где надежда, что и его самого после вот так не уберут? Оставить в живых Захариху и ту пирожницу? Но куда их девать? Нет, уж взялся служить, так служи до конца, вздохнул Телепнев и, махнув рукой, отправился выполнять