Войны начинают неудачники. Вадим Панов

Корнилову выдали вчера вечером, и майор еще не решил, как отнестись к подарку. С одной стороны, людей не хватало, с другой – его отдел занимался самыми горячими делами, и он ожидал от руководства совсем другого пополнения.

      Корнилов поморщился. На последнем совещании у генерала Шведова районное руководство выступило с коллективной жалобой против отбора в корниловский отдел лучших сыскарей. Пресекая скандал, начальник Московского полицейского управления лично выбрал первого же попавшегося зеленого лейтенанта и отослал его Корнилову. Теперь это чудо вертелось на переднем сиденье.

      Сигарета медленно тлела, наполняя салон клубами дыма. Корнилов глубоко затянулся и посмотрел на аккуратно подбритый затылок лейтенанта.

      – Васькин.

      Юнец резко обернулся:

      – Да, господин майор.

      Ну что ж, этого и следовало ожидать.

      – Во-первых, чтобы я больше не видел тебя в форме.

      – Так точно, господин майор, – покорно кивнул Васькин.

      – Во-вторых, никаких «господ майоров», тут тебе не армия.

      – А как? – растерялся лейтенант.

      – Придумай что-нибудь, – безразлично протянул майор, – не зря же ты в академии учился.

      – «Патроном» можно?

      – Можно, – великодушно разрешил Корнилов. – Палыч!

      – Слушаю, Андрей Кириллович, – не отрываясь от газеты, среагировал водитель.

      – Когда здесь закончим, отвезешь студента домой переодеться.

      – А вы?

      – С Шустовым доеду, – Корнилов кивнул головой на стоящую чуть впереди черную «девятку» своего заместителя и открыл дверцу. – Пойдем, студент, поглядим, что здесь творится.

      – Да, патрон, – обиженно буркнул лейтенант, выбираясь из автомобиля.

      Обращение «студент», взятое на вооружение майором, ему не нравилось, и он дал себе слово, что обязательно опротестует его.

      Вообще же Васькин считал, что ему крупно повезло: попасть «из-за парты» к самому Корнилову, в отдел специальных расследований городского полицейского управления, считалось делом невозможным. В академии Андрея Корнилова считали живой легендой, да и не только в академии. Не было в стране ни одного полицейского, который бы не слышал о майоре. Ни одного нераскрытого дела за четыре года существования отдела и золотой жетон номер один, врученный лично президентом, говорили сами за себя.

      Воображение Васькина рисовало мужественный образ харизматического героя Московского полицейского управления: твердый пристальный взгляд внимательных глаз, плотно сжатые губы, командирский голос, широкие атлетические плечи, обязательная кобура под мышкой, а в ней обязательный… нет, не «ПМ», конечно, а что-нибудь вроде браунинга «хай-пауэр».

      Суровая реальность развеяла этот образ в дым.

      Первое, что увидел Васькин, появившись в отделе, была как раз кобура. Пустая, покрытая толстым слоем пыли, она сиротливо висела на вешалке у дверей. Сам Корнилов оказался худощавым, словно высушенным человеком скромного роста, еще более скромного сложения,