Королева Таврики. Александра Девиль

Донато.

      «А он все-таки заметил меня, но почему-то даже не попытался заговорить», – подумала Марина, удивленная и слегка задетая тем, что он не проявил к ней такого интереса, как Лукино и Ридольфо. Она шла по улице торопливо, чуть ли не спотыкаясь при ходьбе, словно хотела этой поспешностью загладить то легкомысленное любопытство, которое подтолкнуло ее вовлечься в разговор с молодыми итальянцами, задержавшись на несколько лишних минут в аптечной лавке.

      После ухода Марины на Эрмирио тут же посыпались вопросы.

      – Кто эта девушка? – приступил к нему племянник. – По одежде – скорее из греческого квартала, но говорит по-итальянски весьма недурно.

      – О, в этом нет ничего удивительного, – пожал плечами аптекарь. – В Кафе столько разных племен и наречий, что все научились объясняться друг с другом. Здесь уже начал вырабатываться свой особый язык, доступный как латинянам, так и восточным народам.

      – Странно, что я никогда раньше не видел эту красотку, хотя она меня знает, – подкрутив усы, заметил Лукино.

      – Многие знают такого знаменитого корсара, как ты, – лукаво улыбнулся Эрмирио. – А ты так редко бываешь в городе, все время где-то странствуешь, вот и не замечаешь местных девушек. Впрочем, эта малютка совсем недавно похорошела, а раньше была незаметным серым воробушком.

      – Но кто она такая, откуда? – спросил генуэзец.

      – Это падчерица Андроника Таги, армянского купца из контрадо Айоц-Берд, – пояснил аптекарь.

      – Но она не похожа ни на армянку, ни на гречанку, – заметил Ридольфо. – Я только у венецианок видел такие золотые волосы, да и то они ведь добиваются подобного цвета, высиживая в особых шляпах под солнцем и обсыпая волосы разными пудрами. И черты лица у этой девушки совсем не восточные.

      – Марина – славянка, и у нее северная красота, – сказал Эрмирио.

      – Марина? Ее зовут Марина? – спросил молчавший до сих пор Донато. – Но ведь это романское имя.

      – Да, а что тебя удивляет? – откликнулся аптекарь. – Славянские женщины носят не только греческие, но и римские имена.

      – Марина означает «морская», – пробормотал Донато с задумчивым видом. – Морская дева…

      – А купец Андроник, кажется, богат? – поинтересовался Лукино.

      – Не то чтобы очень, но довольно состоятелен, – ответил Эрмирио.

      – И много у него наследников, кроме этой Марины? – продолжал допытываться генуэзец. – У него ведь, наверное, есть и родные дети?

      Эрмирио принялся охотно рассказывать:

      – Его дети и первая жена умерли во время чумы. Потом он женился вторично, но его вторая жена умерла при родах, осталась дочь Рузанна, которая давно ушла жить в монастырскую общину. Еще у него был от одной гречанки побочный сын Григор, которого Андроник признал, взял в дом и даже назначил своим наследником. Но несколько лет назад они поссорились, Григор ушел в плавание, да так и не вернулся, утонул во время шторма. И теперь у Андроника единственный наследник – его сын от третьей жены, славянки, матери Марины. Ну а за падчерицей, я думаю, прижимистый