Ричард Длинные Руки. Гай Юлий Орловский

продолжал притворяться спящим, пока блаженное тепло не разошлось по всему телу, я снова летал, перепрыгивал с одной плоской крыши дома на другую, избегая запутаться в антеннах и проводах… а потом грубая рука сорвала одеяло.

      Я распахнул глаза. Солнце уже приподнялось над краем леса. Бернард выглядел сердитым.

      – Вставай! Сколько можно спать? Рудольф, дай парню пару монет на дорогу и обустройство. И малость из новой одежды.

      Я выставил перед собой ладони.

      – Не нужно! Ничего не нужно. Неужели я со своими руками не найду себе работы?.. Лучше скажите, кто такой Улаф?

      Руки Бернарда замерли над головой. Он медленно повернулся, влез все-таки в широкую перевязь с топором, острые глаза впились, как пущенные сильной рукой стрелы.

      – Какой Улаф? – потребовал он резко. – О ком ты говоришь?

      – Просто Улаф, – пробормотал я, голос Бернарда показался чересчур злым. – Морда у него только не очень-то человеческая. Можно даже сказать, звериная.

      Бернард обернулся, взгляд протыкал насквозь, как острия ножей лист чертополоха.

      – Откуда знаешь про Улафа?

      Я пробормотал:

      – Снился…

      – Снился? Разве может сниться то, чего не видел?

      Асмер прислушался к разговору, вставил со знанием дела:

      – Может. Только это зовется видениями.

      Бернард не отрывал острого взгляда от моего лица.

      – Видения посещают отшельников, – отрезал он. – Да еще всяких аскетов, что сидят без мяса, умерщвляют… А с твоей мордой да видения?

      Асмер возразил мирно:

      – Ты чего на парня кинулся? Когда меня снежная буря в горах с дороги сбила и я две недели скитался, не жравши, меня еще не такие видения посещали!

      – Здесь нет бури, – отрезал Бернард. – А мы в походе.

      Асмер посмотрел на Бернарда, на меня, хмыкнул, сказал весело:

      – А вдруг он избранный, кто знает? И ему надо было в священники, а ты насильно то в воины, то в землепашцы? Вдруг его оружие – крест, а не плуг или меч?

      Оба захохотали, довольные. Я представил себя в монашеской рясе и с Библией в руках. Губы поползли в стороны. Знали бы они, каким «почетом» пользуются попы в моем обществе!

      Ланзерот появился, сказал повелительно:

      – Быстро всем завтракать, да поживее!

      Асмер сказал живо:

      – Я уже заказал, чтобы нам собрали и в дорогу.

      В таверну спустились вместе, только принцесса отсутствует, ели быстро, впрок, Асмер проследил, чтобы три круга сыра и пять ковриг хлеба увязали в чистые холстины. Пока ели, в мою сторону посматривали с недоумением, почему я все еще здесь, но я опустил голову, жевал мясо быстро и сосредоточенно, как делают все, смотрел в тарелку, слышал фырканье коней во дворе. Они уедут, а я останусь в благополучной деревне? Пусть даже в этом городке? На всю оставшуюся жизнь… которая в Средневековье и так коротка? И потеряю шанс попасть в те странные королевства, где живут умом? Только там у меня есть шанс