Одинокая звезда. Ирина Леонидовна Касаткина

на нашу кафедру не возвращались? Марию Ивановну больше не видели?

      – Нет. Там очередь на пересдачу большая. Мы заняли и боялись пропустить. Теперь уже не успеем.

      – Значит, с Марией Ивановной вы больше не виделись?

      – Нет, не виделись.

      – Хорошо, идите. Я попрошу физиков принять у вас задолженности без очереди.

      Когда они ушли, Ольга попросила Верочку и Галину в случае надобности подтвердить слышанное. И тут раздался звонок. Звонил ректор. Он просил Ольгу немедленно явиться к нему в кабинет.

      – Началось! – подумала она. И не ошиблась.

      В кабинете ректора сидела Тихонова, а он сам нервно вышагивал от стола к окну и обратно.

      – Рассказывайте, Ольга Дмитриевна, что у вас приключилось. Вот Мария Ивановна жалуется, что вы аннулировали оценки, поставленные ею четырем студентам.

      – Да, Леонид Александрович. Эти студенты экзамен не сдали. Забродина утверждает, что все они получили двойки.

      – Но Мария Ивановна говорит, что после экзамена она их еще раз опросила и выставила всем тройки. В конце концов, это ее право. Она доцент, и ей виднее, кто какую оценку заслуживает.

      – Это ложь! Только что в присутствии Забродиной и секретаря все четверо сказали мне, что они после экзамена сразу пошли на кафедру физики, заняли очередь на пересдачу лабораторных работ и сидели там, не отлучаясь, так как боялись ее пропустить. Марию Ивановну они больше не видели и, значит, ничего ей не пересдавали. Можете их сами спросить – они сейчас на кафедре физики.

      – Что скажете на это, Мария Ивановна?

      – А что я скажу? Вы же знаете, чьи это дети. Сами за них просили.

      – Но зачем же врать? Ну поставили бы им двойки. Пусть бы еще позанимались. Кафедра прекрасные консультации организовала – мне студенты сами говорили. Глядишь, и пересдали бы. Что ж вы за нулевые знания им тройки поставили? Что они теперь про нас с вами говорить будут?

      – Что говорили, то и будут говорить. Можно подумать, что в первый раз! – обозлилась Тихонова. – Раньше вы иначе рассуждали.

      – Да как вы смеете! – Ректор побагровел. – Я что, вас фальсифицировать оценки призывал? Я просил быть повнимательнее, а это не одно и то же. Объявляю вам выговор в приказе и отстраняю от экзаменов. В парткоме будете объясняться.

      Когда за ней закрылась дверь, ректор сел и обхватил голову руками.

      – Ох, Ольга Дмитриевна, и тяжелую же задачу вы мне задали. Даже не знаю, как ее решу.

      – Может, мне шефу позвонить? Он умеет решать любые задачи.

      – Да нет, пока не надо. Там еще у Паршикова двое пролетели. Но у него хоть ума хватило не делать глупостей. А эта все выслужиться хочет. Это ж детки ее партийных боссов. Ничего, скажу, пусть еще позанимаются. Еще две пересдачи есть – должны справиться. В конце концов они же их за знаниями сюда послали. Ну без стипендии останутся, так им эта стипендия, как богачу милостыня.

      – Значит, все шестеро, о которых вы тогда говорили, провалились?

      – Все шестеро. Да они не дураки какие-нибудь, вполне могут заниматься. Просто, привыкли,