Социализм, экономический расчет и предпринимательская функция. Хесус Уэрта де Сото

в умах каждого из действующих в обществе людей, информацию, которую эти люди постоянно генерируют ex novo[90]. Истина в том, что управляющий орган, который иногда называют центральным или отраслевым плановым органом, чаще всего не обладает рассеянным знанием, существующим в умах всех тех людей, которые потенциально являются объектами его приказов, или имеет об этом чрезвычайно смутные представления. Поэтому вероятность того, что плановый орган узнает, что и как искать, а также, где находить фрагменты рассеянной информации, которая порождается в ходе социального процесса и так отчаянно нужна ему, чтобы контролировать и координировать процесс, практически равна нулю.

      Кроме того, орган принуждения не может не состоять из людей из плоти и крови со всеми их пороками и добродетелями, из людей, которые, как и все остальные действующие субъекты, имеют личные цели, работающие как стимулы, которые побуждают их находить информацию, значимую для них в контексте их частных интересов. Следовательно, очень вероятно, что те, из кого состоит орган власти, обладают хорошо развитой предпринимательской интуицией, и, следовательно, в этом случае они будут реализовывать свои собственные цели и интересы, создавая информацию и опыт, необходимые им, например, для того, чтобы оставаться у власти всю жизнь, оправдывать собственные действия перед собой и другими и рационализировать их, использовать принуждение все более изощренными и эффективными способами, преподносить свою агрессию гражданам как нечто неизбежное и правильное и т. п. Иными словами, хотя в начале мы предположили, что власти руководствуются наилучшими побуждениями, в стандартной ситуации указанные выше стимулы будут наиболее типичны и будут господствовать над остальными, особенно интерес к важной и конкретной практической информации, которая всегда существует в обществе в рассеянном виде и которая необходима для того, чтобы заставить общество действовать согласованно с помощью приказов. Специфичность этих стимулов будет мешать властям осознать уровень своего неизбежного неведения, и они будут все больше и больше погружаться в процесс, постепенно отдаляющий их от той самой социальной реальности, которую они пытаются контролировать.

      Кроме того, руководящий орган будет неспособен производить экономический расчет[91] в том смысле, что, вне зависимости от их целей (допустим даже, что они чрезвычайно «гуманны» и «моральны»), у властей не будет никакого способа узнать, как издержки реализации этих целей соотносятся с той субъективной ценностью, которую они им приписывают. Издержки – это просто субъективная ценность для действующего человека того, от чего он отказывается, когда он действует ради достижения какой-либо конкретной цели. Ясно, что орган власти не может получить знания или информации, необходимых ему, чтобы понять те издержки, которые он несет, с точки зрения своей собственной шкалы ценностей, потому что информация о конкретных обстоятельствах времени

90

Что такое справедливая, или математическая цена вещей? Изучив этот вопрос, испанские схоласты XVI–XVII вв. пришли к выводу, что справедливая цена зависит от такого количества конкретных обстоятельств, что ее может знать только Господь, и что, соответственно, для целей человека справедливой ценой является цена, стихийно установленная в ходе социального процесса, иными словами, рыночная цена. Ту же точку зрения выражает Иоанн Павел II в энциклике Centesimus Annus (chap. 4, section 32 [1991]), где он пишет, что справедлива та цена, о которой люди «свободно договорились». Возможно, в самом фундаменте социализма лежит скрытое атавистическое желание человека уподобиться Богу, или, выражаясь более корректно, поверить в то, что он – Бог, и соответственно, волен использовать гораздо больший запас информации, чем по силам человеку. Поэтому иезуит кардинал Хуан де Луго (1583–1660) писал: pretium iustum mathematicum, licet soli Deo notum (точную математическую цену позволено знать только Господу). См.: Juan de Lugo, Disputationes de iustitia et iure, Lyon 1643, volume 2, D. 26, S. 4, N. 40. В свою очередь Хуан де Салас, также иезуит и профессор философии и теологии в разных университетах Испании и в Риме, соглашался с Хуаном де Луго, когда говорил по поводу возможности узнать справедливую цену: quas exacte comprehendere et ponderare Dei est, non hominum (постичь и измерить ее в точности – дело Господа, а не человека; Commentarii in Secundam Secundae D. Thomas de Contractibus, Lyon 1617, Tr. Empt. et Vend., IV, number 6, p. 9). Другие интересные цитаты испанских схоластов приведены в: F. A. Hayek, Law, Legislation and Liberty, vol. 2, 178, 179 [Хайек. Право, законодательство и свобода. С. 567–568]. Великолепный обзор вклада испанских схоластов XVI–XVII века в экономическую теорию см.: Murray N. Rothbard, “New Light on the Prehistory of the Austrian School,” in The Foundations of Modern Austrian Economics (Kansas City: Sheed and Ward, 1976), 52–74.

91

В 1920 г. Мизес сделал оригинальное и блестящее открытие, когда привлек внимание коллег к невозможности экономического расчета в отсутствие рассеянной практической информации и знания, которые способен генерировать только свободный рынок. См.: Mises, “Die Wirtschaftsrechnung im sozialistischen Gemeinwesen” in Archiv für Sozialwissenschaft und Sozialpolitik, vol. 47, 86–121. По-английски эта статья появилась под названием “Economic Calculation in the Socialist Commonwealth” in F. A. Hayek (ed.), Collectivist Economic Planning (Clifton: Augustus M. Kelley, 1975), 87–130. Свою главную мысль Мизес излагает на с. 102: «Распределение среди некоторого числа индивидов административного контроля над экономическими благами в сообществе людей, принимающих участие в производстве благ и экономически заинтересованных в них, приводит к своего рода интеллектуальному разделению труда, которое было бы невозможно в отсутствие системы расчета производства и в отсутствие экономики» (курсив мой. – У. де С.). Следующая глава будет полностью посвящена рассмотрению всех следствий из этого аргумента Мизеса и анализу возникновения последовавшей за этим дискуссии.