Билет в один конец. Последний рубеж. Федор Вахненко

вседозволенности. Хозяевам нужно, чтобы кто-то собирал для них артефакты, и ради этого они готовы сломать десятки, даже сотни человеческих жизней. Для таких, как Седой, не было дороги назад. Там, среди простых людей, они были никому не нужны. Для всего остального мира они давно мертвы. Пропали без вести. Однажды вышли из дома – и больше не вернулись. Совсем как тот примерный семьянин, Упырь. Он тоже был там. Его куртка топорщилась, обозначая примотанный к телу артефакт, а глаза покрывал красный лабиринт лопнувших капилляров. Этот человек провел среди аномалий и мутантов больше четырех лет – дольше, чем кто-либо из ныне живущих бродяг. Но Упырь дорого заплатил за свое поистине феноменальное везение. Много раз бросаясь в радиоактивные пятна в попытке достать очередной артефакт, он заработал хроническую лучевую болезнь. Повышенная зябкость и боли в руках и ногах стали его постоянными спутниками. Злоупотребление алкоголем и в корне неправильное питание привели к язве не то желудка, не то двенадцатиперстной кишки. Не единожды излеченные артефактами пулевые ранения вылились в проблемы с почками – говорят, из-за этого он и получил свой знаменитый взгляд, взгляд живого мертвеца. И где-то там, в этих опутанных красной паутиной глазах, можно было разглядеть плававшие в море пьяного угара нотки отчаяния. Упырь знал, что умирал. Он понимал, что скоро его время подойдет к концу. Артефакты не могли его излечить, лишь отсрочить неизбежное. Он искал спасение в пьянстве, старался хоть на пару минут забыть о своей печальной судьбе и с каждым месяцем все больше погружался в пучину безумия. Упырь был живым примером того, во что в конечном итоге превращала человека Зона, и в то же время он был чуть ли не единственным, кто не пытался оборвать речь Седого. Не пытался вставить едкий комментарий или грубую шутку, понятную только ему. Распинавшийся об открывшейся ему правде сталкер этого не помнил. В его сознании знаменитый бродяга так и остался просто сумасшедшим, которому повезло родиться с редкой способностью чувствовать аномалии. А между тем Упырь был одним из немногих, кто понимал, о чем тогда говорил Седой. Потому что знал: если бы ему предложили вернуться назад и отказаться от похода в Зону, он бы непременно это сделал. Он бы с радостью забыл все те ужасы, которые навещали его каждую ночь. Забыл разорванные когтями трупы, забыл брошенных умирать напарников. Забыл лица людей, чью жизнь он собственноручно оборвал. Но он не мог. Без крепкой дозы спиртного Упырь не мог даже заснуть. Он стал наркоманом, зависимым от алкоголя, артефактов и военных стимуляторов. Без одного он не сможет отдохнуть и хоть немного восполнить ресурсы истощенного организма, без другого болезни сожрут его изнутри за несколько недель, а без третьего он не сможет зарабатывать. Не сможет составить конкуренцию остальным обитателям Зоны, и даже уникальный дар его не спасет. Перед каждой вылазкой Упырь вынужден был принимать ударную дозу стимуляторов, чтобы банально не валиться с ног от усталости и успевать реагировать на выпрыгивающие из кустов опасности. У него не было миллионов,