Волчьи тропы. Андрей Фролов

оторвать взгляд от арбалета – не походного, с каким он уже пять лет гоняет, а настоящего, боевого, с педалями и тремя режимами натяга при стрельбе. В него дали с самого слабого, а то могло и ногу оторвать…

      – Засунь свой нос себе в зад и глубоко-глубоко вдохни, гнида…

      Миха, отконвоированный к машине, услышал, как в доме кого-то пинают. Юрик обернулся, хмуря брови, и повелительно махнул лысому.

      – Слышь, Толчок, глянь-ка пойди. Не дай Бог этот урод его пришибет… рановато, – добавил он, поворачиваясь к кузнецу. Подмигнул, – да, Мих? Небось, не ожидал?

      Лысый мигом исчез. Водитель, затянутый в черное, наконец заглушил мотор, достал из-за ремней кожаного шлема сигарету и неторопливо закурил. Юрик прислонил ружье к колесу и вплотную подошел к подземнику, натурально нависая над ним. Протянул руку, вынул нож кузнеца, осмотрел, понимающе поцокав языком, и спокойно вложил обратно. Облокотился на машину.

      – Ну, гномик, и где товар?

      Миха отодвинулся, готовый в любую секунду запустить руку за отворот куртки, и так же спокойно взглянул на Юрика.

      – Сначала покажи деньги и прикажи своим людям отпустить моего напарника… Не по-русски это ты поступил, Юрик… Как бы потом не пожалеть.

      Контрабандист улыбнулся. Одними губами, тонкими и бескровными.

      – Мы с тобой, кузнец, больше не работаем, ясно? Наверное, да… А если ты еще не до конца понял ситуацию в меру своего тугодумия и недальновидности, то я могу приказать сейчас вздернуть твоего дружка на колодезном лебеде. После чего ты все равно отдашь мне мое.

      Говорили, как старые товарищи. Спокойно, без надрыва. Словно не обезоружил только что один второго, и не избивали в соседнем доме рейнджера. Просто поболтать приехали.

      – А если пикнешь потом в этих местах об этом, то я и тебя вздерну, Миш, – добавил Юрик и обернулся к водиле. – Слышь, Серега, дай чипироску, а ты открывай суму…

      В этот момент Миха быстро отступил на шаг и достал из-за пазухи гранату. А еще через мгновение, когда Юрик поворачивался обратно, Зуб и Толчок вышвырнули из высокой травы на площадь избитого, окровавленного и потерявшего сознание рейнджера. На какую-то секунду, но лицо Юрика перекосилось, как только его взгляд упал на зажатый в широченной ладони овал гранаты. Потом в глаза вернулся холод, он спокойно зажал сигарету в зубах и посмотрел на Владимира. За прошедшую секунду рейнджера поставили на колени, а к его голове был прижат гарпун.

      – Огонь есть? – спросил Юрик.

      – Прикажи отпустить его! – Миха старался подражать бандиту в спокойствии, но понимал, что голос все равно дрожит.

      – Чего? – вроде как не расслышал Юрик. Вынул из губ сигарету, отложил на край машины и легко подхватил ружье, взводя курок. – Его отпустить?

      А затем он мотнул головой в сторону и стремительно прицелился в раненого, разворачиваясь на месте. Толчок и Зуб шарахнулись