Абвер. Вадим Гринёв

овор. Настроение было минорно-лиричным, и кое-кто даже пытался негромко петь. Его не поддержали, и песня постепенно стихла. Некоторые от усталости заснули. Я тоже задремал, но очнулся от сильного толчка, от которого чуть не вылетел из машины. Спас брезентовый тент. Машина остановилась, накренившись под опасным углом. Послышалась ругань водителя. Двигавшиеся за нами машины, приблизились вплотную и тоже остановились. Бойцы с нашей машины повыскакивали с кузова и увидели, что левое переднее колесо въехало в огромную воронку, которая могла поглотить всю машину. Бойцы из других автомобилей помогли вытащить наш транспорт из воронки. Обнаружилось, что погнулась ось правого колеса. Несколько человек, вместе с подполковником Голубевым, у которого имелся карманный фонарик, пошли вперед для осмотра дороги. Оказалось, что впереди вся дорога изрыта воронками. Голубев дал указание водителям двигаться малой скоростью, с ближним светом фар и увеличить дистанцию между машинами. По обочинам дороги шли бойцы, которые наблюдали и слушали небо, чтобы вовремя предупредить налет вражеской авиации. К рассвету мы добрались до Николаева. Голубев распределил прибывших энкаведистов по районам города для охраны стратегических объектов.

      Сразу же по прибытию в Николаев меня вызвали в областное управление госбезопасности. Открыв дверь в кабинет начальника управления, я увидел Голубева и еще трех старших офицеров и пожилого мужчину в штатском, а за отдельным столом сидела светловолосая девушка. После моего доклада первым ко мне обратился полковник и предложил рассказать подробнее об операции по высадке десанта на румынский берег Дуная. Он также попросил детально ознакомить присутствующих о результатах допросов немецких и румынских офицеров. Начав свой рассказ, я обратил внимание, что девушка быстро стенографирует мою речь. Я доложил о том, что допрашиваемые офицеры получили приказ о захвате плацдарма на советском берегу Дуная. О том, что румынская армия должна была совершить бросок в глубь советской территории. И, что из этих допросов я понял, что мобилизационные мероприятия на тот момент развертывались в Румынии вяло, несмотря на большое количество немецких военных советников.

      Голубев попросил уточнить, какую информацию я получил от пленного немецкого офицера. Я рассказал об обстоятельствах допроса оберлейтенанта Кунтца. Пришлось сказать и том, что по сути от него ничего не удалось добиться так, как при попытке к бегству он был застрелен. Когда один из старших офицеров начал дотошно расспрашивать, как же я упустил немца, возникло предположение, что меня допрашивают. Где-то в районе копчика появился неприятный холодок. Я стал бояться обвинения в том, что своими вопросами и ненадлежащей охраной я спровоцировал немца на побег и упустил возможность допросить шпиона. А это «саботаж», да еще и в военное время! Мои ответы стали сбивчивыми. Выручил меня человек в штатском. Он с улыбкой обратился ко мне и попросил рассказать о том, как я захватил командира парашютистов Гирю. Мне удалось овладеть собой, и я рассказал и о Гире, и о захвате диверсантов на мельнице в Арцизе.

      Сидевший рядом с Голубевым, полковник спросил, где я так хорошо выучился немецкому языку. Я ответил, что в детстве ходил в немецкую церковную школу, что допрашивал немецких офицеров в Испании.

      Стал задавать вопросы, молчавший до сих пор седой майор:

      – На переправе, возле Татарбунар, когда ваши бойцы расстреливали диверсантов, был риск попасть в своих граждан?

      – Риск был, если бы я начал стрелять в убегающего Гирю. Он быстро спрятался в толпе. В остальных случаях я не допустил промаха. Я имею значок «Ворошиловский стрелок» первой степени, – похвастался я.

      – А где вы научились так стрелять?

      – Раньше я занимался в спортивной секции. А в период командировки в Монголии у нас оказалось много трофейного японского оружия. Было достаточно времени для практики.

      Полковник о чем-то спросил Голубева и строго обратился ко мне :

      – Вы, товарищ старший лейтенант, пока свободны. Идите отдыхайте! Когда понадобитесь, мы вас вызовем.

      Я вышел из кабинета. Меня мучила неизвестность. Я так и не понял, – для чего мне устроили такой подробный допрос, – ведь я описал все в своих отчетах.

      В управление госбезопасности я был вызван на следующее утро. В приемной начальника управления было только двое: человек в штатском и подполковник Голубев, который сразу же обратился ко мне: «Вам , товарищ старший лейтенант, срочно надо собираться в Москву. Проездные документы получите в канцелярии».