Прощальный подарок Карла Брюллова. Юлия Алейникова

вошли в контору, сейф вскрыть не смогли, все разорили, даже кое-где стены попортили, потом вскрыли заделанный проем в полу, при прежних владельцах там была лестница винтовая, залезли в лавку. Денег китаец в магазине на ночь не оставляет, у него даже сейфа нет, в кассе тоже было пусто, так что побили бутылки, шкафы от стен отодвинули. Унесли штук пятнадцать бутылок, глыбу шоколада. Еще кое-что по мелочи, больше напортили, чем украли, и ушли через второй этаж, – коротко, четко доложил Поликарп Петрович.

      – Гм… Считаешь, действовали дилетанты?

      – Думаю, да. Полезли наобум, толком не подготовились, даже сейф вскрыть не смогли.

      – Может, молодняк зубы пробует? – потер подбородок Павел Гаврилович.

      – Может, и так. Только нагадили больше, чем украли, теперь в конторе ремонта за государственный счет ого-го сколько. Можно за порчу государственного имущества привлечь, а?

      – Слушай, Поликарп, а мне вот в голову идея какая пришла. А кому этот особняк до революции принадлежал?

      – Не знаю.

      – А ты выясни. Может, наследники явились добро припрятанное забрать. Или кто-то из уголовных элементов пронюхал о кладе. Уточни в жилищном хозяйстве.

      – Есть.

      – Ну а по делу Пичугина что? Разыскали шелковые панталоны?

      – Пока нет. Но Андрей говорил, панталоны вор мог для своей крали прихватить, тогда их не отыщешь, не будешь же всем девицам юбки задирать. Шуба тоже пока не всплыла. Ну а с деньгами и так все ясно. Двадцать рублей – не велика добыча. Пропили уже небось.

      – Это верно. Ладно, иди работай.

      Работы в городе было много, и, хотя в последнее время крупных бандитских нападений в Ленинграде не случалось, все же хорошо они поработали в последние годы, подчистили всякие элементы, засадили в тюрьмы, кого-то расстреляли, кто-то из бандитов погиб при задержании, как Ванька Сибирцев. Но все же лихих людей пока хватало. Разбойные нападения, ограбления и даже убийства еще случались в их славном городе, а значит, надо бороться дальше, размышлял Поликарп Петрович, размашисто шагая по Садовой улице в сторону Гороховой.

      Председателя домового комитета некоего товарища Штучкина, мелкого, суетливого, в кожаной, с трудом сходившейся на его упитанном животике куртке, он разыскал не без труда. По свидетельствам жильцов, в помещении комитета застать его было сложно, он обожал обходить вверенный ему дом с флигелями и пристройками. И действительно, облазив все чердаки, обойдя все окрестные подвалы и лавки, Поликарп Петрович обнаружил неуловимого председателя мирно беседующим с дворником в подворотне.

      – Из милиции, ко мне? – слегка побледнел товарищ Штучкин. – Это, позвольте, по какому вопросу, не насчет ли ремонта крыши? Нет? А, да, дрова, вероятно? – не трогаясь с места, принялся перебирать председатель, предварительно мигнув дворнику, чтоб тот исчез.

      – Нет. Хватит гадать, гражданин, пройдемте к вам в контору, там и побеседуем.

      – Итак, меня интересует вопрос, кто при старом режиме владел этим домом? –