Маленький ныряльщик. Сергей Калашников

полоски – крутя винты, я струей воды омываю перо руля, отчего корма послушно заносится в нужную сторону. Потом, дав реверс, останавливаю поступательную компоненту движения, полученную за время поворота. Я ведь уже сжился с лодкой, знаю и чувствую ее, наверное, не хуже, чем опытный пилот свою крылатую машину. Даже вот некое подобие балетных па могу выполнять.

      На глаз до бревна метров сто. Риска наведена точно в центр десятиметровой цели. Пора. Дергаю за рычажок привода бойка. По ощущениям сработка прошла штатно, и вода впереди вскипела, как и полагается. Да так и бурлит прямо перед носом, а торпеда никуда не уходит.

      Заело!

      Перекос, что ли, получился в трубах, сквозь которые проходят жерди-стабилизаторы? Или разбухла древесина?

      Срочно даю задний ход, чтобы оторваться, но меня продолжает тянуть вперед – реактивная струя обтекает острый нос и делает свое дело. Гадство! Шнур предохранителя наверняка уже перегорел и меня может разнести в клочки при малейшем отрицательном ускорении.

      Продолжаю изо всех сил давить педали, пытаясь удерживать сцепку на месте, но вперед меня тянет сильнее, чем назад. Я проигрываю метр за метром, а мишень приближается. И руль на заднем ходу почти не действует.

      Что делать?! Ща ка-ак подзарвусь! Даже выпрыгнуть не могу – слишком долго выбираться из тесных недр лодки.

      Тогда вперед и руль на борт. Есть – проскочил мимо. Теперь снова крутить назад, потому что до берега тоже недалеко. Или крутить вперед, но продолжать поворачивать? А сколько времени прошло? Мало. Значит, поворачивать.

      Описываю плавную дугу, тащась за торпедой, и переживаю, что будет, когда истратится топливо. Ведь начнется быстрое торможение в плотной водной среде, отчего запросто может сработать взрыватель. Он же инерционный, надежный и очень легкий. Нарочно делал в расчете на самоликвидацию после того, как отработает двигатель в случае промаха.

      Точно. Выдыхается торпеда. Зато теперь я притапливаю изо всех сил, толкая ее вперед, и замыкаю круг. Второй. Третий. Постепенно, по чуть-чуть снижая скорость. Наконец полная остановка. Только тут понимаю, что все время, пока боролся, правая рука работала передним рулем глубины, не позволяя торпеде утащить меня под воду. Или она просто удерживала рычаг в положении «от себя»? Или не удерживала, а он сам так и оставался, потому что сбалансирован? Не помню. Значит – паниковал. Да я и сейчас паникую, потому что стоящая на боевом взводе торпеда со сверхчувствительным взрывателем по-прежнему остается при мне, и до боевого отделения от моей головы ровно четыре метра.

      Медленно продуваюсь. Плавными движениями открываю люк. Торопиться нельзя, но и медлить опасно. Через сопло в камеру сгорания сейчас проникает вода. Самоходная мина тяжелеет и тянет нос лодки вниз. В принципе, взрыватель может прийти в действие даже от наклона.

      Вот я и снаружи. В одних шортах под осенним дождем. Вскрывать мину и не пытаюсь – она заколочена гвоздями, а оторвать доски и ничего не стряхнуть