Трюкач. Брэд Мельтцер

прибыл по назначению. На проверку картотеки ФБР Уэггс потребуется всего несколько минут.

      – Что случилось с этим военным? Почему ты лично заинтересовался? – спросила Уэггс.

      Она уже щелкала клавишами.

      – Ничего особенного. По документам – сержант первого класса Нола Браун, пол – женский, возраст – двадцать шесть лет.

      – И это все, что тебе о ней известно?

      – А что еще надо знать? Задание как задание, – уверенно врал Зиг.

      – Зигги, я тебя, конечно, ценю, но почему тебе всегда поручают трупы с лицевыми травмами?

      – О чем ты?

      – Не скромничай. Когда солдат погибает от ранения в грудь, его отдают первому попавшемуся танатопрактику. Но если кто-то получает три пули в лицо, почему отдуваться всегда приходится тебе?

      – Потому что я умею лепить, знаю, как обращаться с пластилином.

      – Дело не только в твоем таланте. В прошлом году, когда морского пехотинца убило ракетой ИГИЛ, все твои коллеги советовали завернуть останки в марлю и хоронить в закрытом гробу. А ты заупрямился и четырнадцать часов нанизывал кусочки челюсти на проволоку, замазывал ее пластилином и макияжем, чтобы родители могли попрощаться с сыном достойным образом. Кто ты после этого?

      – Человек, который гордится службой родине?

      – И я люблю свою страну. Я о твоей работе, Зиг. Когда ты берешься за все эти оторванные руки, разбитые лица, искромсанные губы и придаешь им приемлемый вид, кем тебя следует считать? – И, прежде чем Зиг успел ответить, Уэггс выпалила: – Великим обманщиком. Товар каждого танатопрактика – обман. Ты делаешь это из благородных побуждений – помогаешь людям в самую трудную минуту. Но ежедневно прикрывая весь этот ужас, ты неизбежно становишься первоклассным лжецом. Ты здорово поднаторел в искусстве обмана.

      Зиг хотел было что-то возразить, но так и не нашелся. Он прикрыл глаза и повернулся к трупу спиной.

      На том конце раздался мелодичный звон. Уэггс получила какой-то результат.

      – Ага, есть: Нола Браун, двадцать шесть лет. Одногодка Мэгги, не так ли?

      Услышав имя дочери, Зиг резко обернулся и, потеряв на секунду равновесие, задел локтем серебристое ведерко, наполненное…

      Нет-нет-нет! Только не «потрошилку»!

      Зиг бросился вперед. Емкость с жутким коктейлем накренилась.

      Стараясь не выронить телефон, Зиг протянул руку, вскрикнул. Ведерко опрокинулось, содержимое скользнуло через край.

      Шлеп!

      За два десятка лет Зиг привык к виду внутренностей. Поэтому, когда он глянул на массу, загадившую чистый серый пол, сразу заметил некоторую странность.

      – Зигги, у нас проблема, – сказала Уэггс.

      Танатопрактик едва обратил внимания на ее слова, он рассматривал серый орган, в котором распознал желудок. На нем обозначилась круглая выпуклость, будто змея проглотила крысу. Зиг наклонился, чтобы рассмотреть ее как следует. Да, в желудке что-то застряло.

      – Зигги, ты меня слышишь? – Он переключился на громкую связь и положил трубку