Алжир у трёх дорог. М. Ф. Видясова

племя (!) аль-шашена, были освобождены от налогов и могли, получив жалованье, выставить три тысячи воинов. Существовали и другие «искусственные племена»: например племя змул, размещенное на стратегической дороге между городами Оран и Алжир[32]. Оно входило в категорию служилых, «государственных» племен (кабаиль махзен), хотя жалованье такие племена получали нерегулярно.

      Сколько было жителей в городе Алжир, сказать трудно, ибо в нем постоянно находились 25–30 тыс. пленников-христиан (обычно их труд использовался в литейных мастерских и на судоверфях), число этих рабов, правда, в XVIII веке несколько уменьшилось. Наиболее подробные описания столицы Алжира относятся к XVII веку и принадлежат перу европейцев. Так, Ж.-Б. Грамэй, посетивший г. Алжир в начале того века, описывал его как тесное скопление густонаселенных домов: по его подсчетам, там было 13 тыс. домов, в каждом из которых жило порой до 30 семейств. Он отметил, что внутри городской стены насчитывалось более ста мечетей и почти такое же число мест поклонения и священных могил, 80 общественных бань и почти столько же медресе[33]. Много там было торговцев и ремесленников, приехавших из Испании, самыми распространенными видами ремесла являлись ткачество, портняжное и кузнечное дело. Грамэй насчитал 80 кузнецов, 3 тыс. ткачей и 1,2 тыс. портных, а в нижней части города – 120 торговцев-молочников, 300 мясников, 400 хлебопеков[34]. Интересно, что в топонимике города почти не сохранилось следов расселения его жителей по профессиям, типичных для топонимики многих европейских и азиатских городов[35]. Это означает, думают ученые, что отсутствовала и цеховая организация. Однако она существовала среди сезонных рабочих – выходцев из Кабилии, или оазиса Мзаб, или из оазиса Лагуат и проч. Например, известны профессиональные корпорации кабилов (чернорабочие), бискри (носильщики), лагуата (носильщики на рынке оливкового масла), мзаби (мясники, банщики, торговцы). Всех этих сезонных мигрантов, которым надлежало вступить в соответствующую корпорацию и соблюдать ее устав, называли в городе Алжир баррания («пришельцы», «посторонние»). Грамэю показалось, что таковых было 4–5 тыс. человек[36].

      Верхушку городского общества составляли шерифы, т. е. настоящие или (чаще) мнимые потомки Пророка и алькальды – высшие чиновники, как называли их (на испанский манер) европейские наблюдатели. К этой категории, насчитывавшей не более 150 человек, приближались по социальному положению около 300 семей раисов – владельцев и/или капитанов корсарских судов, а также часть ремесленников и купцов.

      Отметим, что к моменту османского завоевания на территории Алжира сложились два относительно крупных эмирата: со столицами в Тлемсене и Константине. Они были превращены в бейлики Высокой Порты. В XVШ веке были объединены под властью алжирских деев, которые добились широкой автономии по отношению к Стамбулу[37]. Образовался и третий, южный бейлик Титтери со столицей в городе Медеа

32

Emerit M. Op. cit, р. 46–47, 52.

33

Цит. по: Baude J.J. (le baron). L’Algérie. Bruxelles: Athenaeum.1841, р. 96.

34

Цит. по: Baude J.J. (le baron). L’Algérie… р. 98.

35

Например, в центре Москвы: Кузнецкий мост, Поварская улица, Столешников переулок.

36

Цит. по: Baude J.J. (le baron). L’Algérie. Р. 107.

37

Дань Порте носила скорее символический характер и высылалась от случая к случаю. Она называлась хадийа (араб. «дар, подношение»). Например, в 1808 г. из Алжира в Стамбул было отправлено: около 500 нарядных покрывал, 100 коралловых четок, 200 кисетов, 75 шелковых поясов, 15 золотых колец, львиных шкур, 10 попугаев, 3 лошади с шитыми золотом седлами, несколько негров и одно парадное одеяние. (Подробнее об отношениях Алжира и Туниса с Портой см.: Видясова М.Ф. Социальные структуры доколониального Магриба. Генезис и типология. М.: Наука. 1987, с. 195–216).