Люди Красного Яра. Кирилл Богданович

с Федькой по тропе поднялись на крутой угор. Ветер был здесь сильнее. Он затрепал подолы, вздул рубахи пузырями, разметал волосы непокрытых голов.

      Хоть и привычно, а всякий раз на кое время останавливался любой казак, поднявшись на угор. Остановились и Федька с Афонькой, потому – было поглядеть на что.

      Прямо перед ними, на мыске, что речка малая Кача, вливаючись в Енисей, образовала, вздымались стены острога, ещё до конца не доведённые. Они ещё виднелись в притухающем свете дня, белея ошкуренными палями[7]. Ладно сложенные, они тянулись по четырём сторонам. Пять башен – две проезжие да три поменьше, на столбах ставленные, возвышались над стенами.

      Может, и невелик был острожек – сажен пятьдесят-шестьдесят по каждой стороне, да дорог казакам: потому первое – сами ставили его, а другое – дале их никого из русских людей не было в сих местах.

      Федька с Афонькой постояли, полюбовались.

      – А ещё много ладить, – молвил Федька. – Обламы[8] ставить, да ров копать, да вал сыпать.

      – Много, – согласился Афонька.

      И они пошли к становищу, где горели костры, двигались в сумраке тени. Доносился гомон людской. Пахло варевом.

      – А сколь уже сделано… – вновь начал Федька.

      – Тож много. Так ить нас-то, почитай, три ста тут. Чо уж…

      – А сколь бы ни было. Всё едино – быстро мы острог ставим.

      – Как не быстро, коли воевода понужает всё…

      Да, что верно, то верно. Невдаве пришли они сюда, на Красный Яр. Ещё не стёрлось в памяти, как гуляли по городу Тобольску…

      Шагая в сгущавшейся теми, Федька с Афонькой вспоминали, как попали сюда, в Тюлькину землицу на речке Кача.

      А дело было так.

      Шатался однова Федька на торжище с утра самого промеж люду разного.

      Народ на торжище всякий. И молодой, и старый. И мужики и бабы; служилые – стрельцы да казаки; пашенные и посадские – русские и новокрещенные; гулящие люди[9]; жёнки казацкие и стрелецкие.

      Глазел Федька по сторонам: покупать-то ему не на что было – поиздержался да испрожился весь. Глядел на товар красный в лавках и на рундуках, что люди торговые выставили, на мягкую рухлядь, что люди промышленные в тайге добыли, глядел на хлебные торги, на кузнецкие поделки, на оружейников.

      И только хотел Федька вспять поворачивать, чтоб до слободы идти, где жильё имел, как услышал – тулумбас[10] бьёт. Протискался. Увидел – бирюч[11] стоит дюжий, борода – что помело, из-под бровей лохматых глаз не видать – и оглашает по торжищу, в грамоту глядючи:

      – …Указал государь-царь и великий князь Михайла Фёдорович всея Русии в Качинской землице на Красном Яру поставить острог… И для того острожного ставленья велено прибрати вновь в Тобольску и в иных сибирских городах атаманов и казаков, и своё государево денежное и хлебное жалованье велел им оклады учинить…

      – Ты гли-ка, жалованье денежное, – сам себе сказал Федька и стал слушать дальше, что выкликал бирюч.

      А тот оглашал, чтоб вольные люди всякие шли в государеву службу, в казаки, в Качинскую землицу

7

Па́ли – очищенные от коры и опалённые на огне для крепости брёвна, из которых ставились стены острога.

8

Обла́м – выступ в городской крепостной стене.

9

Па́шенные – занимавшиеся хлебопашеством крестьяне; посадские – жители посада, пригородной слободы, в основном ремесленники; гулящие – здесь вольные, без определенных занятий.

10

Тулумба́с – большой барабан.

11

Бирю́ч – вестник, глашатай.