Кольцо Нефертари. Александр Асмолов

продолжил:

      – История эта напоминает трагедию, кои разыгрывали в театре Пеллы, – он сделал широкий жест, словно приглашая зрителей к началу спектакля. – Однажды ночью, когда Филипп был в походе, разыгралась сильная гроза. Олимпиада проснулась от этого шума и увидела в своей спальне Зевса. Во всем своем величии и красе. Он не прибегал к тайным ухищрениям, а признался, чего хочет и как отблагодарит. После близости рассказал о судьбе ее будущего сына и ее собственной… В той красивой истории не было ни слова о нашем изгнании, убийстве Филиппа и смерти Олимпиады.

      – Неужели это правда, что македонцы подняли руку на свою царицу?

      – В мое отсутствие Олимпиада правила Македонией от имени своего сына. После моей смерти началась борьба за власть, и Олимпиада жестоко расправилась с несколькими известными фамилиями в Пелле. Это ей не постили, и она укрылась на побережье, в крепости Пидна.

      На ее осаду бросился один из моих командиров – Кассандр. Осада была длительной, не обошлось без подкупа и предательства. Олимпиаду солдаты не тронули, но родственники убитых ею представителей знатных фамилий, закидали камнями…

      – Никому такой судьбы не пожелаешь, – грустно заключила девушка.

      – Мне иногда кажется, что матушка умышленно не рассказывала мне все о своей судьбе.

      – Олимпиада очень хотела, чтобы ты стал царем царей, отдав себя в жертву?

      Он молча кивнул и золотые кудряшки грустно качнулись вокруг красивого лица мужественного воина

      – Но если говорить обо мне, то предсказанная Зевсом судьба, сбывалась, пока он ее не изменил. Я стал царем Македонии, царем Персии и царем царей, в Египте был объявлен сыном бога Амона. Вот только смерть Буцефала была для меня знаком, а я его проигнорировал…

      После перехода через перевал Гиндукуш, который Аристотель считал непреступным и победой над Бактрией и Согдианой, я провозгласил себя богом на самой высокой из взятых мной горных крепостей. Думаю, что это не понравилось Зевсу.

      – Последовала смерть Гефестиона и отказ армии идти в долину Ганга.

      – И конец моего земного пути… Так что судьба есть. У каждого. Вот только есть и силы, которые ее могут изменить.

      Они помолчали, каждый думая о своем. Затем гость неожиданно произнес.

      – Хочешь спросить, знаю ли я твою судьбу?

      В искреннем порыве, прижав ладони к груди, девушка отрицательно замотала головой. Он ласково посмотрел на нее, как на любимую ученицу,

      – Другого ответа я не ожидал… А то, что тебе предлагают друзья, будет интересным.

      Образ гостя, скромно примостившийся на краешке простенькой кровати, в совсем не царских апартаментах, быстро растаял в отсвете затейливых розовых облаков, затянувших все небо за окном. Варя уже привыкла к тому, что в последние годы давний наставник все реже появляется в ее жизни, очевидно решив, что она самостоятельно найдет путь, который в разные времена называли судьбой.

      Какое-то время девушка лежала, прикрыв глаза и пытаясь сосредоточится, но коварные мысли