Сезон ведьмы. Сара Риз Бреннан

Эмброуз рассмеялся.

      – Так что там с твоим мальчиком? Он вступил в период артистической печали? Клянусь бальным платьем Сатаны, надеюсь, он не решил сделать тебя своей музой.

      Я ответила не сразу, сначала задумалась. Иногда в Харви чувствовалась усталость, как будто у него слишком много забот и неприятностей.

      – Временами он грустит. Его отец и брат работают в шахте, и отец то и дело просит его спуститься на смену-другую. Отец много говорит о семейном деле и семейном наследии, но Харви совсем не хочет проводить всю жизнь в глубине и темноте.

      – Правильно делает, шахтерство – умирающая отрасль, – одобрил Эмброуз. И задумчиво добавил: – Хотя в нашем городе мертвое недолго остается мертвым.

      – Мы видели… Понимаю, это глупо, но на опушке мы встретили очень красивую девушку. И по-моему, Харви подумал, что она красивее меня.

      – Этого не может быть, – отмел братец. – Глупости. Погоди, ты сфотографировала сие необычайное явление? Покажи, и я поведаю тебе правду, не сомневайся. Ну… не хочешь – не верь. Но все равно покажи.

      Я оттолкнула его.

      – И на том спасибо. Утешил, называется.

      Мы сели рядышком на покатую крышу. Эмброуз вытянул ноги. Я поджала колени.

      – Тебе кажется, он может быть неверным? – спросил братец. – Хочешь, я наложу на него такие чары – если он хоть посмотрит на другую, ему покажется, будто глаза вытекают?

      – Нет, Эмброуз, не надо!

      Я метнула на него пылающий взгляд. Темные глаза Эмброуза полыхнули черным огнем, но тут же стали прежними.

      – Нет, конечно, не буду. Шучу. Я наложу веселые и абсолютно безвредные чары, потому что я такой добряк. Я похож на добряка?

      Я выгнула бровь. Эмброуз ухмыльнулся. Я выразительно резнула себя пальцем по горлу, и братец с видом оскорбленной невинности прижал руку к сердцу.

      – Просто… Мне хочется в него поверить, – сказала я. – Мне всегда хотелось найти большую любовь, такую, как у мамы с папой. Но чтобы любовь получилась такая большая, тебе должны отвечать взаимностью.

      Моя мама была обыкновенным человеком, а папа – один из могущественнейших чародеев Гриндейла. До чего же сильно он, наверное, любил ее, раз решил жениться и появилась я.

      – Для этого тоже есть заклинание. У тебя есть волосок с головы Харви?

      – Нет у меня его волос! И послушай, Эмброуз, я не желаю, как последняя дура, накладывать приворотные чары на моего парня и лучшего друга с самого детства, понятно?

      В моем голосе послышались суровые нотки тети Зельды. Эмброуз легкомысленно махнул рукой. Опавшие листья порхнули к нему, как бабочки, и сели на ладонь.

      – Я говорил не о приворотных чарах. Я их и сам терпеть не могу. С ними все легко и просто, а я люблю побороться. Мы с тобой, Сабрина, такие лапочки, даже сама мысль о привороте для нас оскорбительна. Но есть чары, которые откроют ему глаза на то, какая ты чудесная. Мальчишки иногда совершенно слепы. Поверь, я знаю, о чем говорю. Сам когда-то таким был.

      Я и сама бы справилась. Я умею накладывать простые чары. Тетушки и Эмброуз всегда готовы помочь. С самого