Стихотворения в переводах Константина Бальмонта. Эдгар Аллан По

-Ли,

      Я любил, был любим, мы любили вдвоем,

      Только этим мы жить и могли.

      И, любовью дыша, были оба детьми

      В королевстве приморской земли.

      Но любили мы больше, чем любят в любви,

      Я и нежная Аннабель-Ли,

      И, взирая на нас, серафимы небес

      Той любви нам простить не могли.

      Оттого и случилось когда-то давно,

      В королевстве приморской земли, —

      С неба ветер повеял холодный из туч,

      Он повеял на Аннабель-Ли;

      И родные толпой многознатной сошлись

      И ее от меня унесли,

      Чтоб навеки ее положить в саркофаг,

      В королевстве приморской земли.

      Половины такого блаженства узнать

      Серафимы в раю не могли, —

      Оттого и случилось (как ведомо всем

      В королевстве приморской земли), —

      Ветер ночью повеял холодный из туч

      И убил мою Аннабель-Ли.

      Но, любя, мы любили сильней и полней

      Тех, что старости бремя несли, —

      Тех, что мудростью нас превзошли, —

      И ни ангелы неба, ни демоны тьмы

      Разлучить никогда не могли,

      Не могли разлучить мою душу с душой

      Обольстительной Аннабель-Ли.

      И всегда луч луны навевает мне сны

      О пленительной Аннабель-Ли:

      И зажжется ль звезда, вижу очи всегда

      Обольстительной Аннабель-Ли;

      И в мерцаньи ночей я все с ней, я все с ней,

      С незабвенной – с невестой – с любовью моей —

      Рядом с ней распростерт я вдали,

      В саркофаге приморской земли.

      Долина тревоги

      Когда-то здесь был ясный дол,

      Откуда весь народ ушел.

      Он удалился на войну

      И поручил свою страну

      Вниманью звезд сторожевых,

      Чтоб ночью, с башен голубых,

      С своей лазурной высоты,

      Они глядели на цветы,

      Среди которых целый день

      Сверкала, медля, светотень.

      Теперь же кто бы ни пришел,

      Увидит, как тревожен дол.

      Нет без движенья ничего,

      За исключеньем одного:

      Лишь ветры дремлют пеленой

      Над зачарованной страной.

      Не ветром движутся стволы,

      Что полны зыбью, как валы

      Вокруг Гебридских островов.

      И не движением ветров

      Гонимы тучи здесь и там,

      По беспокойным Небесам.

      С утра до вечера, как дым,

      Несутся с шорохом глухим,

      Над тьмой фиалок роковых,

      Что смотрят сонмом глаз людских,

      Над снегом лилий, что, как сон,

      Хранят могилы без имен,

      Хранят, и взор свой не смежат,

      И вечно плачут и дрожат.

      С их ароматного цветка

      Бежит роса, бежит века,

      И слезы с тонких их стеблей —

      Как дождь сверкающих камней.

      Духи смерти

      И будет дух твой одинок.

      Под серым камнем сон глубок, —

      И никого – из всех, из нас,

      Кто б разгадал твой тайный час!

      Пусть дух молчание хранит:

      Ты одинок, но не забыт,

      Те Духи Смерти, что с тобой

      Витали в жизни, – и теперь

      Витают в смерти. Смутный строй

      Тебя хранит; их власти верь!

      Ночь – хоть светла – нахмурит взор,

      Не побледнеет звезд собор

      На тронах Неба, но мерцаньем

      Вновь звать не будет к упованьям;

      Их алые круги тебе

      Напомнят о твоей судьбе,

      Как бред, как жар, как боль стыда,

      С тобой сроднятся навсегда.

      Вот – мысли, что ты не схоронишь;

      Виденья, что ты не прогонишь

      Из духа своего вовек,

      Что не спадут, как воды рек.

      Вздох Бога, дальний ветер – тих;

      Туманы на холмах седых,

      Как тень – как тень, – храня свой мрак,

      Являют символ или знак,

      Висят на ветках не случайно…

      О, тайны тайн! О, Смерти тайна!

      Израфель

      …И ангел Израфель, струны сердца