Воспоминания без цензуры. К. К. Рокоссовский

были считать, что наши донесения преувеличивают силы противника. Мы, конечно, понимали товарищей. Им хотелось, чтобы сил у противника было меньше. Да ведь и мы не возражали бы против этого. Но пленные, взятые под Скирмановом и на других участках, подтверждали наши сведения. Приходилось считаться с фактами и готовиться к худшему. Успокаивать себя и войска мы не имели права.

      Для усиления нашего левого крыла был привлечен корпус Доватора. При нужде можно было бы сманеврировать на угрожаемый участок.

      На левый фланг уступом назад мы подтянули 78-ю стрелковую дивизию.

      Комментарий Ариадны Рокоссовской

      В семейном архиве сохранилась справка за подписью начальника штаба 16-й армии от 30 сентября 1941 года, которая подтверждает, что Рокоссовская Юлия Петровна вместе с дочерью Адой Константиновной Рокоссовской проживает в городе Новосибирске по ул. Добролюбова, 91 и является женой генерала Рокоссовского. Это позволяло им получать пособие, чтобы сводить концы с концами. Но нельзя сказать, что такое положение вещей устраивало любящих жену и дочь. Узнав, что Рокоссовский под Москвой, и полагая, что он хоть изредка, да бывает в столице, они с трудом удерживались от того, что прадед называл «московскими настроениями». Их останавливало только то, что сам он просил их в своих письмах: «Забирайтесь куда-нибудь в маленький городишко подальше от больших городов, там будет спокойнее».

      Понимая, что речь идет, прежде всего, о его спокойствии, о том, что в тяжелой боевой обстановке он не должен думать еще и о том, что с его семьей, жена и дочь терпели все лишения и жили вестями с фронта и письмами, которые прадед – человек с обостренным после многих лет скитаний чувством семьи – старался писать регулярно. В своих письмах он старался внушить им уверенность, что всё будет хорошо, что враг очень скоро будет разбит. По воспоминаниям очевидцев, это не было бравадой, Рокоссовский действительно верил в то, что Третьему рейху не победить Советский Союз.

      В самый тяжелый момент, когда был оставлен Волоколамск и враг неудержимо рвался к Москве, прадед пожурил военкора «Красной Звезды» Трояновского за то, что у него есть карта Московской области и нет карты Европы, и отдал ему свою, написав на ней: «Специальному корреспонденту „Красной Звезды“ Трояновскому П. И.

      Воюя под Москвой, надо думать о Берлине. Обязательно будем в Берлине! К. Рокоссовский. Подмосковье, 29 октября 1941 года».

      Военкор возил эту карту с собой всю войну. И не зря! В конце апреля 1945-го, когда советские войска ворвались в Берлин, Трояновский встретился там с Малининым. «Дайте вашу карту, – вдруг снова попросил Малинин. Я подал. Начальник штаба фронта правее записи, сделанной еще в октябре 1941 года К. К. Рокоссовским, написал: „Сим удостоверяю, что мы в Берлине! Начальник штаба 1-го Белорусского фронта генерал-полковник М. С. Малинин, бывший начальник штаба 16-й армии, которой командовал К. К. Рокоссовский. Берлин, 22 апреля 1945 года“».

      Отступать некуда

      Произведя перегруппировку,