Живые отражения: Красная королева. Глеб Леонидович Кащеев

тала чушью все эти гороскопы и вообще любые предопределенности, а фаталистов так просто презирала. Моей религией была свобода выбора. Все изменилось за пару недель.

      Я обнаружила, что моя судьба все-таки существовала только тогда, когда случайно разбила ее вдребезги. И все сразу пошло наперекосяк.

      Стоило сделать первый неверный шаг: погнаться за тем воришкой, выхватившим из моей руки пакет с продуктами, как фальшивое счастье, которое я тщательно выстраивала, издало жалобный хруст и рассыпалось как стеклянный карточный домик. Сначала я даже не ощутила, что произошло нечто непоправимое. Подумаешь, пара мелких проблем! Но, что бы я дальше не делала, все становилось только хуже и хуже. Я хваталась за падающие осколки моего мира, резалась в кровь, а они рассыпались у меня в руках. С отчаянием наблюдала как моя старая жизнь утекает песком сквозь пальцы и ничего не могла поделать, как ни старалась.

      Провидение меня даже предупреждало или давало выбор. Этот день не задался с самого утра, когда я открыла глаза и недоуменно уставилась на подозрительно яркое и высокое солнце за окном. Минуты две пыталась понять, что же за смутная тревога бьется в душе, пока не взяла телефон в руку. Он не среагировал на включение, хотя шнур зарядки торчал из его задницы как мышиный хвостик. Потянула за него и противоположный конец легко выскочил из-за подушки мне в ладошку. Будильник в смартфоне не сработал, потому что ночью зарядник вывалился из розетки, или я вообще забыла его воткнуть.

      Мне бы понять намеки вселенной и остаться в этот день дома под одеялом. Соврала бы Николаю Петровичу, что приболела. Один день за год работы он бы мне простил. Но я же была упрямой и целеустремленной, а чувство долга и совесть подстегнули меня так, что, я воскликнула: «Ах ты ж…», – вскочила с кровати и заметалась по квартире, пытаясь понять, как еще можно выяснить время. Других часов у меня не водилось. Я до сих пор жила среди голых окрашенных стен: все недосуг было заниматься украшательством. Матрас лежал прямо на полу. Кроме него в единственной комнате имелся только встроенный шкаф для вещей, да нелепый горшок с вялыми хризантемами на окошке – недавний подарок Валеры. Телевизор я тоже так и не купила. Сначала было дорого, а потом, когда деньги появились, стало понятно, что мне некогда его смотреть. Я прихожу в эту съемную квартиру только поспать.

      Спешно натягивая брюки, я на одной ноге прискакала на кухню. Там на микроволновке все время раздражающе мигали цифры часов и минут. Сейчас она показывала 23:15. Уже не сдерживаясь, от души выматерилась. То ли электричество скакало, то ли я так и не удосужилась настроить ее когда-то, но попытка узнать, насколько я опаздываю постепенно превращалась в какой-то квест.

      Бросила туфли в пакет и надела кроссовки – до работы придется нестись бегом. Спешно собрала волосы в хвост первой попавшейся резинкой и, наплевав на макияж, вылетела из дома.

      Мой босс терпеть не может, когда я опаздываю. Ведь я – вся его жизнь.

      Полтора года назад я провалила поступление в универ, и решила остаться в столице, чтобы подготовится и пересдать чертов ЕГЭ по русскому еще раз. Репетиторы в Москве были всяко лучше, чем в родном Сумкино или даже в самом Тобольске. Главное, что английский и французский вытянула на 85, спасибо старенькой Марии Сергеевне, которую еще чуть ли не декабристы обучали, а родной язык завалила напрочь. На что только надеялась, когда, разосравшись с матерью, поперлась подавать документы в столичные универы?

      Как только я поняла, что с такими баллами мне придется съезжать из общаги, лишь только объявят списки поступивших, то сразу начала искать работу. Мне дважды повезло. Сначала меня без опыта работы взяли хостес в ирландский паб. Как сказал хозяин, с такой рыжей гривой я просто вылитая ирландка и никого лучше он не найдет. Там я продержалась около месяца, ловко уворачиваясь от нахальных рук вечно подвыпивших клиентов, попутно расшвыривая резюме по всему интернету, пока меня неожиданно не пригласили в одну из башен в Москва-Сити на собеседование.

      До сих пор так и не поняла почему меня взяли. Может из-за напора и самоуверенности, а может, наоборот, благодаря синдрому отличницы и несоразмерному перфекционизму. Так или иначе, но уже в августе я переоделась в строгий брючный костюм с белой блузкой и превратилась в личного помощника финансового директора крупной промышленной компании.

      О том, что я, вроде как, планировала заново куда-то поступать, для чего нужно было начинать суетится еще в феврале, вспомнилось только в мае. Сожаления не было. Мне уже просто было некогда думать о таких мелочах.

      Вся моя жизнь ежедневно была расписана по минутам начиная с восьми утра и до позднего вечера, и каждая из них принадлежит боссу. За это мне платят такие деньги, которые большинство офисных клерков только в розовых снах видят. Для начальника я и левая рука, и правая, и даже часть его мозга – та, что помнит все его планы на недели вперед. Сегодня впервые он пришел на работу, а меня нет. Опаздываю и даже не знаю на сколько именно. Пришлось пристать к какому-то симпатичному молодому человеку на бегу с вопросом: «Который час». Он достал смартфон и сообщил мне приговор: «Десять тридцать», – а потом сопроводил недоуменным взглядом. Я рванула так, что только ветер в