Повелительница сердец. Татьяна Луганцева

кофе и уже была готова уходить, как к ней в кабинет заглянула девушка-администратор Виктория. Выглядела она очень встревоженной и обеспокоенной.

      – Яна Карловна…

      – Да, Вика?

      – Пришел мужчина…

      – Пациент? Ты вроде говорила, что на сегодня – все.

      – Нет, он и не был записан… Пришел сейчас и требует вас, – пояснила Виктория.

      – У него острая боль? – уточнила доктор Цветкова.

      – Наверное…

      – Вика, ты что? Соберись! Сам он что сказал? Что у него болит? – уточнила Яна в белом коротком халатике, белых туфлях, лакированных лодочках, и в сетчатых колготках телесного цвета. Ее длинные волосы были собраны в высокую кучку на затылке.

      – Да ничего он не говорит! Трясется весь… глаза ненормальные… на бомжа похож. Я ему сразу же сообщила наши расценки, а он достал кошелек и показал, что у него много денег. И постоянно повторяет, что ему нужна Яна Карловна Цветкова. – Вику просто трясло.

      – Ты же только что сказала, что он ничего не говорит.

      – Не говорит… Произносит имя, отчество, фамилию, и все… Что делать-то? Я боюсь… Может, тревожную кнопку нажать?

      – Зачем заранее-то? С ума сошла? Зови его! – приказала Яна.

      – Есть! – послушалась Вика и скрылась за дверью.

      Через несколько секунд в кабинет ввалилось… нечто. Неудивительно, что Вика говорила о посетителе с таким ужасом. Он выглядел хуже бомжа. Босые, покрытые слоем грязи и дорожной пыли ноги были засунуты в дешевые сланцы, которые непонятно как держались на ступнях, потому что ремешки были наполовину оторваны от подошвы. Дальше шли очень неказистые и очень грязные джинсы, а выше неопределенного цвета и рваная футболка с известной фотографией Эйнштейна – с высунутым языком. Длинные ноги и руки, довольно плотное телосложение и рыжеватые волосы много ниже плеч. Похоже было, что мужчине лет тридцать пять, хотя при таком его виде за точное определение возраста можно и Нобелевскую премию давать.

      Яна почему-то решила, что ему не больше и не меньше и что она вполне заслужила премию.

      – Яна Карловна Цветкова? – невнятно спросил странный посетитель.

      – Это я, – мужественно держалась она.

      Мужчина, нервно дернув плечом, представился:

      – Марек Касински.

      И зачем-то вытер об себя руки. Словно это могло его спасти. Или на него так повлиял белоснежный медицинский халат и безупречная внешность доктора, и мужчине стало стыдно за свой неопрятный вид. Но ларчик просто открывался: он всего лишь дожевывал кусок жирной пиццы и в самом деле элементарно вытирал пальцы.

      – Марек Касински? – переспросила Яна. – Что-то знакомое… Ой, мне же о вас говорил Леша! Вы какой-то ученый из Норвегии!

      – Да… если речь идет о Гусеве, – кивнул Марек, и длинная рыжая прядь упала ему на грудь, прямо на язык Эйнштейна.

      Теперь было ясно, что говорил он несколько невнятно еще и из-за акцента.

      – Да! Леша Гусев – мой друг! – оживилась Яна.

      – Друг? – переспросил рыжеволосый детина. – Тогда это все меняет…

      – Что