Неразрезанные страницы. Татьяна Устинова

объявила Митрофанова, не в силах оторвать взгляд от идеального Анжелиного зада в черном лакированном трико.

      Собственной митрофановской заднице до эдакого совершенства не дотянуть никогда.

      – Такого пульса не бывает, – обиделась Анжела и открыла дверь в комнатку с надписью «Спортивный врач». – Раздевайтесь и быстренько на весы!

      Она взмахнула блестящими волосами, собранными в «конский хвост», уселась за стол, подрыгала длиннющими идеальными ногами, придвинула к себе какие-то перегнутые листы и высунула язык – приготовилась писать.

      – Имя, фамилия, дата рождения, рост, хронические заболевания, диабет, гипертония, инфаркты, инсульты…

      – Страдаю эпилептическими припадками, – призналась Митрофанова, взгромождаясь на весы. Стрелка возмущенно дрогнула и пошла вправо.

      – Что, правда?! – Анжела перепугалась, бросила писать и даже язык спрятала.

      – Чистая правда, – подтвердила Митрофанова, гипнотизируя стрелку. – С малых лет. Однажды в семилетнем возрасте чуть не зарезалась ножом. В Угличе дело было. Но моя нянька Мария Нагая успела вовремя, и припадок удалось остановить.

      – А как же… А она что, совсем голая была?

      – Кто? – от злости не поняла Митрофанова.

      – Ну, ваша нянька. Мария эта самая?

      – Голая, – призналась Митрофанова. – Обобрали ее, бедную, как липку.

      – Кого?

      Митрофанова слезла с весов. Нужно было как-то заканчивать представление.

      – Анжелочка, – сказала она сладко-сладко, – эпилептических припадков, слава богу, у меня никогда не было. Мария Нагая – мать царевича Дмитрия, который вроде бы погиб во время как раз такого припадка. Это было в семнадцатом веке. Не волнуйтесь. Нагая – это такая фамилия, а не отсутствие одежды. Вес семьдесят семь кило. Рост метр семьдесят пять.

      – Выходит, у вас лишних двенадцать килограммов! – возликовала Анжела. Обретя почву под ногами, она снова высунула язык, старательно вывела в графе цифру и полюбовалась на нее. – Сейчас я померяю окружность бедер, груди, живота, рук и ног, а потом мы нарисуем проблемные зоны.

      – Где… нарисуем?

      – Вот прямо на них, на зонах. Да вы не бойтесь, это специальный маркер, он смывается! Не сразу, правда, но сойдет. И на тренировке мы будем делать упор именно на них. Ну, руки у вас совсем плохие, вы видите, да? По норме положено сорок три, а у вас почти пятьдесят. Хотя руки исправить трудно, но мы будем стараться! Мы же будем стараться? Ой, я не спросила, как вас зовут.

      – Екатерина Петровна, – процедила Митрофанова.

      – Вы домохозяйка, да? С ногами проще, щиколотки в норме, колени… да уж… но вы не расстраивайтесь, сейчас ни у кого коленей нету, но вам короткое лучше не носить, потому что, конечно…

      Митрофанова решила, что с нее хватит.

      Она перехватила руку с маркером, занесенным над ее коленкой.

      – Анжела, – сказала она таким голосом, каким говорила на совещаниях. – Этого достаточно. Вы сделали все, что могли. Спасибо вам.