Неразрезанные страницы. Татьяна Устинова

улыбочку!

      – Вот ч-ч-ерт! – Лицо у девушки вдруг стянулось в гримасу, она молниеносно вскинула руку с Алексовой книжкой и загородилась ею, как щитом. – Вот черт, достали уже!..

      Алекс ничего не понимал.

      Водитель как-то ловко и незаметно влез между ним и человеком с фотоаппаратом.

      – Поедемте, Александр Павлович?

      – Фия, можно автограф? Распишитесь мне вот здесь! А я всем ребятам покажу!

      Рядом щелкнул еще один аппарат, кажется в телефоне, и люди стали притормаживать, коситься и – Алекс видел краем глаза! – полезли за мобильниками.

      – Фия, а мне? Мне тоже автограф!

      У девушки со странным именем было такое лицо, как будто в безмятежном и теплом море она с разгону вплыла в стаю медуз.

      – Я не даю автографов! И не надо меня снимать! Уберите камеру! Кому говорю, ну!..

      Вокруг них уже собралась небольшая толпишка, и так как девушка почти кричала, народ все прибывал. Теперь телефоны щелкали со всех сторон.

      – Сволочи, какие сволочи!..

      Александр Шан-Гирей – писатель Алекс Лорер – искренне считал себя растяпой и разиней, но совершенно точно был человеком наблюдательным!.. И голову мог дать на отсечение, что, если бы девушка не кричала, не металась и не закрывалась руками, сумочкой, книгой и полой коротенькой белой шубейки, ничего бы не было!..

      То есть совсем ничего!

      – Александр Павлович?..

      – Фия, а вы на коньках в следующий раз опять покатитесь? С Федорчуком или с Бурановым?!

      – А правда, что вместо вас дублерша снимается?

      – Фия, а мне автограф!

      – Паш, глянь, это Маша Распутина, да? Или как ее, я забыла!.. Ой, а вы на себя совсем не похожи в телевизоре!..

      – Фия, а вы Максима Галкина знаете?

      – Фия, распишитесь мне на животе, слабо?!

      Девушка все билась, как птица, пойманная в силки, люди тыкали в нее телефонами, бумажками, открытками, фломастерами и газетами, а водитель все теснил и теснил Алекса из толпы, и тогда Фия за него схватилась.

      Алекс чуть не упал.

      – Бежим! – выпалила она. Глаза у нее были круглые и горели. – Скорей! Надо же, какие сволочи! Теперь не отстанут!..

      И они побежали.

      Впрочем, бежать было недалече – до неторопливо крутящихся дверей и на улицу, под отвесный, колышущийся мартовский снег. Водитель с саквояжем поспешал за ними. Люди оглядывались встревоженно, не понимая, почему они так мчатся.

      Теперь никому не приходит в голову, что в аэропорту люди бегут, потому что опаздывают!.. Если бегут, значит, опять… беда.

      Нужно спасаться.

      На улице Алекс мгновенно пришел в себя. Девушка со странным именем тряслась мелкой дрожью, вцепившись обеими руками в его локоть.

      – У-уф! – выдохнул водитель и покрутил головой. – Вон машина, Александр Павлович. Пойдемте?..

      – Подвезите меня, – стуча зубами, попросила девушка. – Вы же видите, что творится! Нет, ну какие сволочи!..

      Водитель распахнул заднюю дверь длинной представительской машины – Анна Иосифовна любила все «настоящее» и терпеть