Фам-фаталь из-под Смоленска. Лёля Сакевич

а плод, таинственным образом попавший юной барышне прямо под подушку, сладок вдвойне.

      Вчера Софи до ночи писала письмо Александре, на двенадцатом листке вымоталась, затушила свечу и легла в кровать. И тут, сладко потянувшись и обняв свою подушку, нащупала этот томик. Ни горничная, ни тетя, ни Катерина, ни одна из служанок не могли подложить книжку в постель, это точно. Подумать только – кто-то был в ее комнате уже после того, как кровать расстелили! Как раз в это время Софи, раздетая, в одном пеньюаре, с рассыпанными по плечам волосами, писала за столом у окна. Сидя спиной к кровати и слыша лишь тихий скрип пера, она не заметила, как за ее спиной кто-то пробрался в комнату и засунул руку в шелк расстеленной постели.

      И, судя по всему, этот кто-то Софии известен… Но как он посмел?! Он видел ее такой неприбранной! Скомпрометировать барышню в ее собственном доме – каково? Хотя, незачем строить из себя ханжу – никого за руку не поймали, поди, докажи, что это был именно Пьер, а не дядюшка, известный шутник и любитель розыгрышей.

      Но все равно, любопытно, с какой целью подложили книгу?

      Софи открыла томик наугад и прочитала: «…Слово «жена» может звучать почетно, достойно, даже свято, но ближе мне всегда были иные названия – любовница, дама сердца, наложница, содержанка, даже шлюха, если позволишь. Я верила, что чем более я смирюсь пред тобою, тем больше угожу тебе, и тем меньше вреда нанесу твоему положению…» Да уж, действительно, весьма любопытно для благовоспитанной барышни… Девушка с интересом зашелестела хрупкими страницами.

      – Я знал, что вы заинтересуетесь, – раздался тихий голос прямо над ухом.

      От неожиданности Софи охнула и дернулась – книга упала на траву, из нее вывалилась ранее незамеченная закладка. Оказывается, пока она была погружена в переписку двух средневековых влюбленных, Каховский подкрался сзади, сел рядом и тихо наблюдал за ней.

      Софи вскочила, изобразив оскорбленную добродетель, возмущенно воскликнула:

      – Петр Григорьевич! Да как вы посмели?! Вы пробрались в мои покои, вторглись в мою приватность – вы оскорбили меня!

      И сейчас, да, сейчас вы совершенно непозволительно… Совершенно бессовестно…

      Но ее спектакль не произвел на него впечатления – все так же сидя на траве и смотря снизу вверх, он с доброй улыбкой покачал головой:

      – Не-ет, Софья Михайловна, вы не такая, не изображайте, – тихо проговорил он. – Не делайте так, это, право, не к лицу вам.

      – Что?.. – булькнула Соня, в растерянности позабыв о своем возмущении.

      Пьер встал, подобрал книгу, протянул ее девушке. Покрывшись румянцем, взглянул на вырез ее платья и тут же отвел взгляд.

      – Спрячьте хм… туда, откуда вытащили. После прочтете. Эту переписку следует читать не торопясь, обдумывая и проникая в каждую фразу. Двое возлюбленных, насильственно разлученных глупым, полным предрассудков обществом. Прочтите, если что-то будет непонятно, я готов с вами обсудить… То есть, пояснить…

      Софи