Сердечная тайна королевы. Жаклин Санд

аббат сразу направился к старосте. Сообщить о мертвецах на дороге.

      Господин де Лекур сделал трагическую паузу.

      – Я точно видел, господин лейтенант, что одежда у него в крови. Особенно манжета и рукав. Вы сами знаете…

      Де Фобер медленно кивнул. Да, он знал. Трудно заколоть человека, тем более нескольких, и не замараться.

      – Аббат был при шпаге?

      – Да, и при пистолетах. В светском платье.

      – Ясно. Значит, вы полагаете, господина д’Исси-Белльера убил Андре де Линь?

      – Ну не калека же! – удивился мсье Филипп. – И не женщина!

      Да уж, Анна-Женевьева вряд ли. А вот насчет «калеки» Эме бы еще поспорил.

      – Благодарю за помощь, сударь. А теперь я хочу, чтобы вы изложили все сказанное письменно. И не забудьте подписать свою историю и поставить сегодняшнюю дату. Господин Трюдо, перо и бумагу!

      Николя де Лекур растерянно моргнул.

      – Ну же, не останавливайтесь на полпути к торжеству справедливости, – хмыкнул де Фобер. – Обещаю, эту бумагу не увидит никто, кроме судей. Если до этого дойдет дело.

      Пока доносчик упражнялся в каллиграфии, Эме мрачно разглядывал собственные ногти. Как ни верти, а еще одной беседы с герцогиней де Лонгвиль не миновать. Придется завтра нанести визит в Беруар.

      В это время в дверь еще раз постучали. Открывать пошел Трюдо.

      Молоденький монашек, почти мальчишка, робко ежился на пороге и во все глаза пялился на мундиры гвардейцев.

      – Ну, чего тебе, Жак? – слегка раздраженным голосом спросил бывший помощник второго викария.

      – Господин де Лекур… Он уехал! – мальчишка простуженно шмыгнул носом.

      – Куда?

      – Не знаю, не успел увидеть. У него сначала горел свет. Я заглянул к нему, как вы велели, и принес дров для камина. Он уже переоделся в халат и что-то читал. Потом меня послал за дровами и преподобный отец настоятель. Когда я выходил из сарая, мне послышалось, будто кто-то проехал мимо ворот. Я побежал на стену и увидел, что в сторону Бюре-сюр-Иветта едет всадник. То есть даже не едет, а мчится как ветер.

      – И с чего ты решил, что это он?

      – Амаранта в конюшне нет, а с окна аббата де Линя свисает веревочная лестница!

      Эме еле сдержался, чтобы не выругаться вслух. Монастырь все же…

      – Может, у вашего аббата де Линя просто любовное свидание? – хихикнул Кароньяк. – То-то в Бюре-сюр-Иветт даже парижские дамы повадились ездить…

      Эме бросил на остряка выразительный взгляд, заметив который, мсье Булот мигом заткнулся.

      На лице Николя де Лекура на миг явственно отразилось злорадное торжество. Завистник, видимо, надеялся, что, услышав о ночной поездке аббата де Линя, гвардейцы тут же бросятся в погоню.

      В голове у лейтенанта де Фобера возникла мысль о том, что бывший помощник интенданта люто ненавидит своего непосредственного начальника за сам факт его существования на земле. Ибо дело тут явно не только в обвинении, которое, к тому же оказалось справедливым, если преподобный де Билодо моментально отстранил казнокрада от должности…