Дом, где исполняются мечты. Татьяна Алюшина

шарф, достала из стенного встроенного шкафа вешалку-плечики, ожидая, когда Игнат снимет пальто.

      Очень мило! Сначала «Степана Ивановича напущу», а теперь ухаживает, как за гостем дорогим.

      В молчании происходил ритуал внедрения Стрельцова в незнакомую квартиру. Черт его знает, может, действительно девушка боялась потревожить боевого хряка, отдыхавшего от трудностей защиты территории. Не нарушая утвердившегося молчания, хозяйка жестом указала направление дальнейшего следования, заявленного ею ранее, – в кухню, в дверь которой упирался длинный широкий коридор.

      Перегруженный мозг Стрельцова на мелочи типа рассматривания деталей обстановки не разменивался – мужчина вошел в кухню и всем организмом замученным прочувствовал: уютно, домашне, тепло и просторно – хо-ро-шо!

      – Присаживайтесь, Игнат Дмитриевич, – предложила хозяйка и поспешила собрать разложенные на большом круглом столе, стоявшем возле дивана, какие-то листки с рисунками, чертежи, документы, канцелярские мелочи, захлопнула крышку ноутбука и все это переложила на маленький столик у окна.

      Работала явно, пока он не помешал ей своим полуночным появлением.

      У него сил не наскребалось даже на раскаяние мало-мальское, а уж про ощущение неловкости и говорить нечего! Ему сейчас все было ловко в достижении главной цели.

      – Чаю хотите? – спросила девушка.

      Чаю он хотел. Черного, горячего, с сахаром и лимоном. Большую кружку. И пить обжигаясь.

      – Можно умыться? – спросил Игнат.

      Она кивнула и проводила его в ванную комнату, достала там из шкафчика чистое полотенце, протянула Стрельцову и вышла, осторожно-тихо притворив за собой дверь.

      Стрельцов снял пиджак, галстук, расстегнул воротник рубашки, закатал рукава и просто сунул голову под струю воды – сначала горячую, потом холодную.

      Надо же хоть что-то соображать! Еще неизвестно, куда придется дальше двигаться по ночной морозной Москве, какие действия предпринимать!

      А ведь придется! Твою мать!

      Галстук он не стал надевать, сунул в карман брюк, и рукава застегивать не стал, вытер волосы насухо, вымыл руки, сунул пиджак под мышку и двинулся назад, в предложенную для ночной аудиенции кухню.

      Там его уже ждал чай, и именно такой, как Стрельцову хотелось, – горячий, черный, в большой кружке! Господи, как хорошо-то! Кстати, девушка, утверждавшая, что держит дома кабана, тоже его ждала.

      – Садитесь, Игнат Дмитриевич, – улыбнулась она, указав рукой на диван.

      Видимо, указующие жесты руками – ее излюбленная манера общения с миром, как у Ленина указание направления движения социалистической революции – типа: вперед!

      О как! Подивился самому себе Стрельцов, встрепенулся, значит, разум ворчанием и легкой иронией. Что в данных обстоятельствах есть большое достижение.

      – Меня зовут Инга, – представилась хозяйка. – Я дочь Ангелины Павловны. Ну, вы наверняка это знаете.

      Она поставила на стол возле чашки с чаем, которую Стрельцов обнял двумя ладонями сразу,