Двериндариум. Живое. Марина Суржевская

она легко открылась. Коридор оказался пуст. Я постояла, соображая, в какой части Вестхольда нахожусь, и тихонько двинулась вперед. Но стоило пройти несколько шагов, как из-за угла показалась леди Куартис.

      – Иви, что вы здесь делаете? – подняла врачевательница красивые брови. – Что-то случилось? Вам надо отдыхать…

      – Мне надо увидеть Кристиана, – упрямо выдала я. – И я его увижу! Что вы скрываете? Что с моим братом? Он умирает? Не врите мне!

      Леди тяжело вздохнула и поставила на пол свой саквояж врачевателя.

      – Мы лишь хотели оградить вас обоих от волнений, дорогая. Вы не осознаете все полноту перемен, происходящих после слияния с Даром. Ваш организм принял часть иного мира, это меняет его. Любые волнения могут оказаться губительными…

      – Я чувствую себя прекрасно!

      – Февр Квин так не считает. Но… я понимаю вашу тревогу за брата.

      – Позвольте мне его увидеть! – взмолилась я. – Прошу вас!

      Леди Куартис качнула головой, сдаваясь.

      – Хорошо. Возможно, это пойдет вам обоим на пользу. Тем более, февр Стит постоянно вас зовет.

      – Он зовет меня? – дыхание перехватило.

      – Да, – мягко улыбнулась леди и вложила мне в руку свой шелковый платок. – Только лучше прикройте волосы, Иви. Стит находится в наведенном сне, между реальностью и грезой. Грань очень тонкая, порой пациенты не осознают, где они. К тому же, лекарства дают побочные эффекты, ваш брат может вести себя не совсем разумно. Или совсем неразумно. Не пугайтесь, не возражайте и помните, что это лишь его сон. К счастью, пациенты не помнят того, что делают в таких чарах. Идемте. Побудете с ним до утра, в комнате есть вторая койка.

      – Я все поняла! – я торопливо повязала на голову платок. – Благодарю вас, леди Куартис!

      Врачевательница кивнула, подняла саквояж и поманила за собой. Мы прошли узким коридором и оказались у темной двери.

      – Можете дать вашему брату воды, если будет просить. И присмотрите, чтобы он лежал на животе, раны на спине не затянулись.

      С замершим сердцем я вошла внутрь вслед за леди Куартис. На кресле в углу читала сиделка, которую леди Куартис отпустила. Врачевательница деловито осмотрела пациента, улыбнулась мне и тоже ушла.

      А я осталась.

      Кристиан лежал на животе. На нем были лишь серые полотняные штаны, тело опоясывали бинты. Полосы ткани пропитались его кровью. Словно безумный художник нарисовал на спине Криса узоры, положил алые мазки и забрызгал багряной краской. Живопись смерти…

      Я осторожно присела на край кровати. И вздрогнула, поняв, что глаза Криса открыты. Только взгляд мутный и пустой.

      – Воды…

      – Конечно! – я торопливо схватила со столика стакан, помогла Крису приподняться и попить. Придержала ему голову. Он пил мелкими глотками, а закончив, попытался откинуться на спину. Пришлось схватить парня за руку, не позволяя.

      – Крис, тебе нельзя переворачиваться.

      Он скинул мою ладонь, снова дернулся. Зашипев, я положила