Мент и бомжара (сборник). Виктор Пронин

а ей в спину. Хорошо так выстрелил кто-то, в сердце попал. Они не мучились, даже, наверное, не поняли, что произошло. Были – и нету.

      – На улице, в лесу? На даче?

      – В собственной квартире.

      – Хорошая квартира? – безразличным тоном спросил бомжара.

      – Ничего квартирка… Занюханная немного, но место хорошее, тихое, от центра недалеко. И наследников нету.

      – Так не бывает, – обронил бомж. – Найдутся.

      – Я искал.

      – В паспортном столе? В адресных книгах? Через милицию?

      – Да, – растерянно проговорил Зайцев. – А где же еще?

      – Ты их почту посмотри, поздравительные открытки… С Новым годом, с Восьмым марта, с Днем Красной армии… Там наследников искать надо.

      – А знаешь, мысль неплохая, – с надеждой проговорил Зайцев.

      – А плохих мыслей и не бывает. Бывает мысль, а бывает ее отсутствие.

      Зайцев помолчал, окинул взглядом помещение, неплохое, в общем, помещение, и сухое, и тихое. Сумрачное, правда, но, видимо, к этому можно привыкнуть.

      – Ваня, у тебя как со временем сейчас?

      Бомжара замер на какое-то время, потом как-то резковато приподнялся, сел, сбросив ноги на пол, и уставился на Зайцева с неподдельным изумлением.

      – Как у меня со временем? – переспросил он. – Ну знаешь, капитан, более глупого вопроса я в своей жизни, и в той, что раньше была, и в этой… не слышал. Тебя что, вот так прижало, что ты уже можешь такие вопросы задавать?!

      – Мы недавно неплохо сработали с тобой, – примирительно сказал Зайцев. – Я подумал, может быть, стоит повторить, а?

      – Повторить? – опять переспросил бомжара. – Наливай.

      – За этим дело не станет. – Зайцев опять помолчал, не зная, как произнести решающие слова. – Может быть, проедем сейчас на ту квартиру?

      – На какую?

      – Ну… Где убили старика со старухой.

      – Они до сих пор там лежат?

      – Да нет… Трупы вывезли. Но все остальное в неприкосновенности.

      – Послушай, капитан… – Теперь уже в некотором затруднении замолчал бомж. – Ты ведь не видел меня при ярком солнечном свете… Мы не пара с тобой, ох не пара. Ты вон какой нарядный – при белой рубашке, при глаженых штанишках… Это уже новая форма, полицейская?

      – Прежняя, новую еще шьют.

      – А от меня запах, – с некоторой капризностью в голосе сказал бомж.

      – Знаешь, Ваня, после того запаха, которого я нанюхался в той квартире, твой запах – это «Шанель» номер пять.

      – Ты когда-нибудь нюхал «Шанель» номер пять? – спросил бомж.

      – Нет, – признался Зайцев.

      – А я женщинам дарил. – Бомж застыл, уставившись в зарешеченное окно, будто видел там картины прошлой своей жизни, когда он дарил красавицам французские духи, они весело смеялись, целовали его, прижимались к нему, полные восторга и любви. – Не часто, нет. «Шанель» часто дарить – это дурной тон, да и денег никаких не хватит… Но было, капитан, было.

      Всмотревшись в лицо бомжа, Зайцев увидел вдруг, как две одинокие слезинки выкатились из его глаз, скользнули вниз по щекам и затерялись в седоватой немытой щетине.

      – Слезливым стал, – проворчал, смутившись,