О бисере, бусах и прошлом времени. Воспоминания московского коллекционера. Елена Юрова

немыслима, потому что в коммуналках жили все, а отдельные квартиры были, напротив, редчайшим исключением. Стержнем нашей коммунальной квартиры был длинный коридор, по которому дети катались на велосипеде. В коридор выходили все многочисленные комнаты, в которых обитало восемь семей. Там же висел на стене классический черный телефон, номер которого я помню до сих пор: К7–87-19. Правда, пользование им было весьма ограниченным: договориться о встрече, узнать уроки. Стоило разговору чуть-чуть затянуться, за спиной начинали бродить желающие позвонить или ожидающие звонка. Уборка мест общего пользования осуществлялась по очереди в зависимости от количества жильцов. На довольно большой кухне стояло соответствующее числу семей количество столиков, на которых сначала располагались керосинки и керогазы. Потом провели газ. Ванна тоже появилась не сразу. Сама она, правда, была, но пользоваться ей начали только после установки газовой колонки. Туалет был, естественно, один, и по утрам туда образовывалась очередь, которая тогда никого не смущала.

      Больших скандалов среди населявшей квартиру разношерстной публики не было, но и идиллической дружбы с взаимопомощью и совместными праздниками, о которой теперь некоторые люди вспоминают с ностальгией, не наблюдалось. Дети тоже не дружили, но и не враждовали. Кроме меня, их было четверо: две девочки Галущенко и близнецы Ермолаевы-Фрисман. У близнецов, как это ни странно, были разные фамилии, и вот как это получилось. Когда началась война, мама близнецов – Галина Павловна, как раз была в положении. Отца призвали в армию, и они договорились, что, если родится девочка, она получит фамилию отца Фрисман, если мальчик, фамилию матери – Ермолаев. Отец погиб на фронте, а родились двойняшки: мальчик и девочка. Так они и стали Боря Ермолаев и Леночка Фрисман. Их мама Галина Павловна была опытной косметичкой, и все дамское население квартиры «наводило у нее красоту».

      В комнате Ясинских. Слева направо: Елизавета Кирилловна Ясинская: Зинаида Николаевна Галущенко и моя бабушка, 1959

      Иногда у нас появлялись «временные» дети. Это происходило, когда дочь Елизаветы Кирилловны министерский работник Галя приводила какого-нибудь очередного мужа с ребенком. Но долго эти мужья и дети не задерживались. Мой папа и Галя были приблизительно одного возраста, оба выросли в этой квартире, и на этой почве между их мамами – моей бабушкой и Елизаветой Кирилловной установились несколько более дружеские отношения, чем между остальными соседями. Время от времени они ходили друг к другу пить чай, причем Елизавета Кирилловна попивала чаек из нашего самовара. Когда мы уехали в эвакуацию, он остался вместе с другим имуществом в наших комнатах. Одни из наших соседей решили воспользоваться моментом, собрали приглянувшиеся им вещи по всем оставленным жильцами комнатам и стали их пропивать в ожидании прихода немцев. Несмотря на военное время, а может быть, именно благодаря этому, их деятельность очень быстро прекратили, все семейство то ли посадили, то ли выслали,