Метод практики: природа и структура. Сергей Павлович Щавелёв

Федорова, П. А. Флоренского; «философия хозяйства» С.Н. Булгакова; и некоторые другие эскизы деловой, жизненной логики, в том числе выполненные совсем недавно, в 1990-е гг³.

      Говоря же по существу вопроса, обращаю внимании пока только на известную абстрагированность научного исследования в любой его области от реального многообразия форм человеческой деятельности и всего остального существования людей. Ученого в конечном счете интересует некая универсальная сущность идеализированного в той или иной степени объекта. Все субъективное нежелательно для научной картины мира. Знания же за пределами науки сталкиваются с разнообразными потребностями производства, общения, досуга, игры, праздника, священнодействия и т. п. сфер жизнебытия; подключается к моральным, эстетическим, социальнопсихологическим, вообще ценностным сторонам мировоззрения; отражает внешне данную целостность феноменологически взятого явления природы, культуры в его своеобразии, противоречивости, динамике.

      Показательный /близкий автору по месту службы в медицинском университете и понятный любому собеседнику, рано или поздно становящемуся пациентом врачей/ пример сопоставляемых направлений познания – медицина как практическое выявление недугов и способов их лечения, с одной стороны, и комплекс биологических и социальных наук об организме человека, средах его обитания, – с другой. Медицина использует научную по происхождению информацию, но ограничивается ею или же применить ее напрямую, без опосредования практикой, как правило, не может. Исцеляется ведь не идеальная модель вроде анатомического скелета или рисунка из хирургического атласа, а чувственно конкретный человек-микроскоп требующий всегда целостного, личностного, участного похода к себе. Дефицит подобных способностей врачевать вместе с телом и во многом неповторимую душу пациента плодит знахарей шаманского типа, всуе спекулирующих наукообразной терминологией /«биополе», «экстрасенсорика», народная «медицина» и проч./, но проявляющих максимум внимания к каждому отдельному пациенту или же умело имитирующих таковое во время сеансов массового камлания на манер пресловутого Кашпировского.

      При разработке вненаучной логики и методологии стоит учесть, что в наше время едва ли не все возможные способы духовной деятельности прямо или косвенно включает в себя трансформированную, а если угодно, то парой и трансмутированную науку. Она «светится» даже там, где ее меньше всего ждут: в социальных утопиях /вроде тщетно обновляемого социализма/, мистических пророчествах, нетрадиционных религиях и просто суевериях. Рассматривая философско-методологические горизонты за пределами науки, мы сами обязаны оставаться по возможности в ее пределах.

      Таковы самые общие вопросы идеального контекста заявляемой рабочей тематики, которые стоило оговорить в самом ее начале. Подробнее о вненаучном, в особенности практическом познании и мышлении можно прочитать у вышеуказанных