Сказки и легенды. Редьярд Киплинг

фауна?

      Эфиоп спросил совершенно то же самое, что леопард; только он всегда употреблял длинные слова; он был взрослый.

      Павиан подмигнул. Он-то знал.

      Скоро заговорил павиан:

      – Дичь ушла в другие места, и тебе, леопард, я советую поискать темных пятен.

      Эфиоп сказал:

      – Все это хорошо и прекрасно, но я желаю знать, куда переселилась туземная фауна?

      Тогда павиан ответил:

      – Туземная фауна соединилась с туземной флорой. Тебе же, эфиоп, была бы полезна перемена.

      Леопард и эфиоп ничего не поняли. О каких пятнах, о какой перемене говорил им павиан? Тем не менее они стали разыскивать туземную флору и после долгих-долгих поисков увидели большой, высокий, густой лес, полный деревьев с пятнистыми стволами, по которым перебегали тени. Тени эти качались, извивались, сходились и расходились.

      – Что это? – сказал леопард. – Здесь темно, а между тем столько пятнышек света.

      – Не знаю, – сказал эфиоп, – вероятно, это туземная флора. И я чую жирафа, но не могу видеть жирафа.

      – Это удивительно, – заметил леопард, – впрочем, мне кажется, это происходит потому, что мы сию минуту вошли в тень с того места, где ярко светит солнце. Я чую зебру, я слышу зебру, но не могу видеть ее.

      – Погоди немного, – сказал эфиоп. – Ведь с тех пор, как мы на них охотились, прошло много времени. Может быть, мы позабыли, какой вид у этих зверей?

      – Пустяки, – ответил леопард. – Я отлично их помню; и особенно хорошо у меня в памяти сохранился вкус их костного мозга. Жираф около семнадцати футов высоты и весь, от макушки до копыт, золотисто-желтый; зебра же около четырех футов с половиной, с головы до ног она серая.

      – Гм, – протянул эфиоп, вглядываясь в пятнистые тени леса. – В таком случае, эти животные должны быть видны в темноте, как спелые бананы в темной дымной хижине.

      Но ни жирафа, ни зебры не было видно. Леопард с эфиопом охотились целый день, и хотя чуяли дичь, слышали, как она шевелится, но ни разу не видели ни зебры, ни жирафа.

      – Пожалуйста, – сказал леопард, когда наступило время обеда, – дождемся темноты; охотиться при дневном свете неудобно.

      Они подождали наступления темноты, и вот леопард услышал дыхание и фырканье среди серебристых полос звездного света, который проходил сквозь древесные ветви и падал на землю. Леопард почуял зебру, схватил ее и, когда повалил на землю свою добычу, почувствовал, что она бьет его ногами, как зебра; а все-таки он не знал, что это было.

      Леопард сказал:

      – Не двигайся, ты, существо без формы. Я буду сидеть на твоей голове до утра, потому что не понимаю, что ты такое.

      В ту же минуту он услышал шум, треск, и эфиоп закричал:

      – Я поймал животное, которого не вижу. Оно брыкается, как жираф, и я чую запах жирафа, но ничего не вижу.

      – Не доверяй ему, – сказал леопард. – Садись на его голову и не двигайся до утра; я сделаю то же самое. Их совсем не видно.

      Так они просидели,