В Шотландском замке. Вера Крыжановская-Рочестер

а с диска сошел человек, которого уже ничто не отличало от живых. Это был Суровцев, одетый, по обыкновению, в черный изящный костюм, но его лицо было мертвенно-белым, а в глазах светилось мрачное и жестокое выражение. Он остановился в двух шагах от дочери, скрестил на груди руки и как-то странно посмотрел на нее.

      – Спасибо, Мэри, что подумала обо мне. Только зачем тебе было вызывать меня при посредстве этого могучего колдуна? Но, что сделано, того не вернешь, и лучше быть демоном, чем мучиться, как я перед тем.

      Немая от страха, Мэри не верила глазам во время происходившей сцены. Теперь она с тоской глядела на отца, стоявшего перед ней, как живой. Но она, однако, не кинулась ему на шею как ей страшно перед тем хотелось: отец внушал ей теперь непреодолимый ужас. Но долго размышлять не пришлось, потому что Ван-дер-Хольм властно крикнул:

      – Исчезни и ступай в сатанинский город. Там ты найдешь, где отдохнуть, и работу.

      Темное облако окутало призрак, а когда туман рассеялся, Суровцева уже не было. Сердце Мэри усиленно билось, дышалось ей с трудом, и она, шатаясь, прислонилась к стене, а Ван-дер-Хольм снова принялся за обряд вызывания и в эту минуту громко кричал:

      – Вадим! Вадим!.. Вадим!..

      Но на этот раз ничего не случилось и стояло полное молчание. Видимо удивленный, вызыватель снова начал ритуал. Тогда появилось волосатое существо с лицом, похожим на обезьянье. Ван-дер-Хольм приказал ему немедленно привести вызываемого духа. Демоническое существо скрылось, а колдун снова принялся за свое дело. После того, как он в девятый уже раз громко прокричал имя «Вадим», широкая полоса голубоватого света прорезала воздух и перед Мэри всплыло фосфоресцирующее облако, среди которого обозначился бюст Заторского: он прижимал к груди сиявший крест и смотрел на нее полными любви глазами, не подернутыми тоской.

      – Мэри, Мэри!.. Беги из этого злополучного места. Ведь ты же теперь во власти демонов, – послышался знакомый ей дорогой голос.

      В тот же миг она увидела, что Ван-дер-Хольм полетел с раздирающим душу криком, а голова Заторского исчезла. Затем она увидела, хотя неясно, как из ниши хлынули какие-то странные существа – полулюди, полузвери – и послышалась бурная разноголосица, но Мэри уже теряла сознание и, наконец, рухнула на пол…

      Наутро она проснулась в своей постели. Она чувствовала себя усталой и мало-помалу стали просыпаться воспоминания о пережитом накануне, но о том, как попала домой, она не имела представления. Заметила, что мать ничего не говорит. Мэри спросила служанку, в котором часу она вернулась, а та – добродушная и глуповатая девка – не задумываясь пояснила:

      – Должно, около половины двенадцатого. Вы сказали барыне, что устали хотите кончить спешную работу, а опосля того легли.

      «Как это странно, – раздумывала Мэри. – Я совершенно забыла, как вернулась домой, и едва помню только, что присутствовала на вызывании папы и Вадима. Что я видела голову Вадима Викторовича, – это несомненно, а что он сказал потом, не могу припомнить. Надо будет попросить разъяснения