Допрос с пристрастием. Федор Березин

и типчик, – высказался вдруг Ведич, совсем неожиданно вспомнив Хистера.

      – Явно сволочь редкостная, – согласился Глюк.

      – Я, честно сказать, все время ждал, что он скомандует своим «дуболомам», что-нибудь типа: «А отрубите-ка, братишки-фашисты, вот этим проходимцам голову».

      – Ты знаешь, я тоже, больше не за его лицом следил, а за рукой. Всё казалось, что сейчас она дернется к «импульснику».

      – Но согласись, друган, говорит, как по писаному. Заметил?

      – Еще бы! Как реченька журчит. И голос такой волевой, уверенный. Заслушаешься.

      – Прям гипноз какой-то, ё-моё.

      – Не, а какую речугу про героическую долю трудяг-сталкеров толкнул? Будто загодя готовился целую неделю до того.

      – Песня, прямо. Как доблестные покорители Пятизонья – сталкеры штурмуют пустоши и прочие отобранные у человечества местности. Как мы один на один голыми руками бьемся с чудищами. Как приносим растерянной цивилизации небывалые ценности, превосходящие самые смелые разработки ученых. Что только на нас, богатырях и ударниках «локационного» труда, базируется вся жизнь этого бедного, дистрофичного человечества. А еще…

      Глюк слушал Ведича и улыбался во весь рот. Еще бы не улыбаться! Они выбрались живыми из главной цитадели самой жестокой организации Пятизонья. Теперь бетонные апартаменты Ковчега остались за спиной, и можно было поговорить спокойно, не оглядываясь вокруг в поисках осведомителей. И не осматривая ближние стены, разыскивая какие-нибудь подслушивающие устройства.

      – А вот Кварод, между прочим, мне приглянулся, – вставил Глюк, когда Ведич подробно и с подковыркой запыхался изображать Хистера.

      – Да вроде ничего мужик, – кивнул напарник. – Честно выглядит, по крайней мере. А вот говорит… Ты не заметил, Глюк?

      – В смысле, что-то темнит?

      – Да, есть такое ощущение.

      – Мне кажется, Ведич, что в таком месте, где он живет, надо сутки напролет напрягать голову, чтобы не ляпнуть лишнее слово. А то сразу в кутузку или на воспитательную процедуру. Что это, кстати, как думаешь?

      – Вроде, слышал, палками по пяткам колотят, – пожал плечами Ведич. – Или по заднему месту. Хотя у них могут и по голове, наверно. Археология какая-то, прямо. Ретро вживую.

      – Еще рассказывали, будто они своих за провинности скармливают скоргам в подвале. Потом, мол, режут, а зараженные «запчасти» продают институтам за барьером.

      – Может, бред? Вроде бы Ковчег сам по себе.

      – Ага, сам по себе. А откуда бы у них деньги взялись, если с внешним миром дел не иметь?

      – Да уж, точно, – снова кивнул Ведич. – Но меня одно волнует.

      – «Заплатят – нет?» – спросил Глюк.

      – Это само собой, – отмахнулся сталкер. – Меня волнует, что придется к ним снова возвращаться.

      – Это точно, – согласился напарник. Теперь оба одновременно обернулись и еще раз посмотрели на гнездовище Ковчега – Форт. Тяжелые бетонные блоки в кажущемся