Стрелы Перуна с разделяющимися боеголовками. Николай Чадович

полным придурком. Во всех своих делах, в особенности, если они касались женщин, он был настырен, изобретателен и почти всегда добивался успеха. На этой почве он уже неоднократно схлестывался с Пряжкиным. Ходили слухи, что Погремушка приходится внебрачным сыном самому Силе Гораздовичу Попову, который лет до сорока действительно был неутомимым женолюбом. Косвенным подтверждением этому служила его высокая должность, доступное немногим звание «соратника» и масса всяких поблажек и льгот, которыми пользовалось министерство пропаганды. В другой ситуации Пряжкин, возможно, и отступил бы, да уж больно дорог был нынче приз.

      – Тебе нужно что-нибудь? – спросил Овечкин. – Видишь, я занят пока. Завтра к утру заходи. А лучше – к обеду.

      – Я не к тебе, – холодно ответил Пряжкин, проходя вперед.

      Наступило долгое тягостное молчание. Наташа не шевелилась и вроде даже дышать перестала. Погремушка медленно наливался дурной кровью.

      – Я в твои дела лезу? – спросил он голосом, не предвещающим ничего хорошего. – Я тебе работать мешаю?

      – А ты разве работаешь? – делано удивился Пряжкин.

      – Работаю!

      – Ну и чем же конкретно ты сейчас занят?

      – Готовлю текст выступления перед оленеводами Туркестана.

      – Покажи.

      – А ты кто такой, чтобы я его тебе показывал? Или ты начальник мне? Катись отсюда!

      – Только после тебя.

      – Ах так! – Погремушка вскочил.