Демосфера. Илья Новак

и Турби переглянулись.

      – Куда-нибудь… – неопределенно сказал колесничий. – Прогуляемся… Хорошо, дорогой, завтра на открытии встретимся. Это, кстати, по поводу нашего предыдущего разговора, Турби. Поглядишь на Общежитие и решишь: может ли быть прекрасным продукт техносферы.

      IV

      – Так, секундочку… – Подняв указательный палец, Шунды другой рукой подкрутил эго-форминг в нужную позицию и, очень быстро впав в ярость, завопил: – Как он ушел?!

      Магадан с Тишкой старались держаться подальше и выписывали круги вокруг бегающего по бункеру командира, будто два спутника вокруг материнской планеты.

      – Как он ушел?!!

      Крики звонко отскакивали от бетонных стен, словно шарики для пинг-понга, метались по помещению.

      – Он же цепь на хер сломал! Она мне в двадцать тысяч обошлась!

      У Магадана, как всегда, когда он попадал в бункер, начала чесаться татуировка. Терзая ногтями грудь, он подкатил к длинной яме под стеной. На середине лезвенной цепи лежали два трупа, листья прорезали их.

      – Он по трупам перебрался, – сказал Магадан.

      – Так просто? – огорчился Тишка. – А я думал, чё-то фантастическое…

      От будки охранников к яме тянулась длинная полоса темной, слабо насыщенной кислородом крови. Двое солдат-дерекламистов были мертвы, колесничий уже рассмотрел тела: их словно голыми руками растерзали, а у одного еще и лицо выжжено. Где этот мужик взял горелку? Его же в микроавтобусе обыскали и просканировали тело на предмет имплантов…

      Третий охранник, дрожа, прятался в будке, тихо подвывая от боли – у него была сломана рука.

      Шунды, подгоняя солдата пинками и руганью, принудил его выбраться наружу, поставил на колени спиной к яме, подобрал валяющийся на полу звуковой кастет и шмальнул в голову провинившегося с близкого расстояния. Всем показалось, что потолок бункера с глухим стуком просел на пару сантиметров – хотя такого не могло произойти в принципе. У присутствующих заложило уши, словно в помещении вдруг резко изменилось давление, а у солдата, конечно, сразу лопнули барабанные перепонки, он замычал, разинул рот и опрокинулся назад – прямо на цепь. Словно переспелое яблоко уронили на торчащие острием вверх гвозди. Дерекламист подергался и застыл, разбросав руки и ноги, концы листьев прорезали грудь и бока. Листья извивались в экстазе, впитывая кровь, сухо шелестели и постукивали алмазными прожилками, чуть не причмокивали от удовольствия.

      – Зря он, – пробормотал Магадан, сглатывая. – Хоть узнали бы, как этот черт смог удрать…

      – Тишка! – взревел Шунды из другого конца бункера. – Ты Машину в лабораторию поставил?!

      – Да, командир! – поспешно откликнулся колесничий. – Она сетку нашу почти сожрала, представляешь?

      – Как это – сожрала?

      – Ну, вроде… впитала ее в себя. Только концы и торчат.

      – Так выдерни обратно! И приведи туда старика, пусть занимается. Я позже приду. Магадан, сюда!

      – Есть, командир!

      Тишка с Магаданом