Демосфера. Илья Новак

губ.

      – Нет, не конкретно ты, а… партнерша… – Рубашка полетела на пол, и Дан, приближаясь к Нате мелкими шажками, – а она отступала и уже почти достигла душа, – стал выпутываться из штанов. – Ха, зато они при этом могут кататься…

      Солнечные лучи проникали сквозь мутное стекло, озаряя их фигуры, уже голые, под душем. Солнце в этот осенний день было ярким; свет, будто распыленное великаном теплое аэрозольное облако, заполнившее город мириадами желтых пылинок, ласкал крыши и мостовые.

      III

      Прямоугольная плоскость батареи на микроавтобусе, который сворачивал к заброшенному заводскому комплексу, впитывала фотоны и превращала их в электричество. Гудел двигатель, колеса резво крутились… На самом деле энергии солнца не хватило бы для движения машины, она работала от обычного тесларатора. В батарее только периметр предназначался для захвата фотонов, большая часть плоскости, состоящая из кружочков пятисантиметрового диаметра, служила другой цели.

      Машина напоминала черную слезу, очертания дверей и лобового стекла оставались неразличимы, многочисленные антенны, уловители и приемники усеивали зализанный корпус. Они беспрерывно сканировали окружающее пространство, пытаясь выявить малейшую угрозу, но так ничего и не выявили на протяжении всего пути от аэропорта до покинутого района за городской чертой, отделяющего Университетскую автономию от зоны ПсевдоДнестра.

      Теперь совсем другой мир тянулся вокруг. Бетонные равнины и моря бурьяна перемежались волноломами земляных насыпей, горными грядами из потрескавшегося силикатного кирпича, потухшими шлаковыми вулканами, скелетами подъемных кранов, глиняными ущельями карьеров, пустынями кокса и покореженными ангарами из гофрированного железа – будто развалинами футуристических замков.

      Тишка расположился на водительском сиденье, подключившись к центру управления микроавтобуса, надел телемонокль. Перед ним было обычное рулевое колесо, но Тишка за него не держался. Хотя видел он то же лобовое стекло, дорогу за ним, руль – и его виртуальные руки этот руль сжимали, поворачивали при необходимости. Картинка, созданная маломощными лазерами, была четкой и яркой. Пучок лучей проходил через зеркало монокля, сквозь расширитель, фокусирующие линзы – и в конце концов проецировал изображение на сетчатку.

      Рядом сидел Магадан, Шунды устроился позади. Живокресло стояло за его спиной, он то и дело с опаской оглядывался на Жиля Фнада, но тот оставался неподвижен.

      – Гля, казус! – хмыкнул Магадан.

      Тишка не отреагировал, а Шунды посмотрел в боковое окно. Между проржавевшим остовом древнего грузовика и лужей густой жирной грязи туда-сюда ковылял покалеченный колесничий в лохмотьях. Выломанное левое колесо заменял самодельный костыль. Достигнув лужи, казус проехался по ее краю, развернулся и потёпал назад, кренясь на бок всякий раз, когда короткий костыль упирался в землю. Заросшее щетиной лицо было задумчивым, правый глаз скрыт под моноклем, приклеенным к коже двумя кусками липучек крест-накрест.

      – А я ж его знаю, – сказал Магадан. – Это Григан, помнишь, Шунды?