Шанс на независимость. Василий Головачев

из коридорчика к терминалу телепортатора сама открылась им навстречу. На «лазутчиков» уставился массивный, косолапый с виду мужчина в сине-чёрной униформе. У него была шарообразная голова, заросшая курчавыми чёрными волосами, короткая шея и длинные руки чуть ли не ниже колен.

      По-видимому, встретить незнакомых людей в своих владениях он не ожидал, потому что за оружие взяться не подумал.

      Роман же был готов к встрече и, не дожидаясь боевой реакции рефаима (местный мажордом, надо полагать), кинул ему в лицо по-английски повелительное, добавив мыслеволевой раппорт:

      – Стоять! Где пленница?!

      Франц – это был он – вытянулся по стойке «смирно», не успев сообразить, кто отдаёт ему приказы. Заговорил по-французски:

      – В бункере…

      – Веди!

      Здоровяк молча повернулся и потопал по коридорам здания, состоящего как минимум из двух десятков комнат и служебных помещений.

      Гости последовали за ним.

      Ылтыын мысленно показал Роману большой палец, оценивая и его перелёт в логово Гловитца, и выигранную ещё до физического контакта схватку с мажордомом.

      Спустились на два этажа под землю, не встретив ни одной живой души.

      Сердце Романа забилось сильней. Он с трудом удержал себя от тычка в спину провожатого: казалось, тот застыл на месте, едва перебирая ногами.

      Остановились у двери с замысловатым вензелем, провожатый достал чип-ключ, провёл над белым квадратиком слева. Сверкнул зелёный лучик. Дверь, металлическая, толстая, массивная, начала медленно открываться.

      Ылтыын шагнул вперёд.

      «Давай, я пойду первым. Вдруг там засада?»

      «Никого там нет», – отмахнулся Роман, жадно прислушивающийся к ментальным «шёпотам» за дверью.

      «Почему же месье Гловитц так слабо охраняет свою тюрьму?»

      «Уверен в себе, – ответил Роман, окончательно теряя терпение. – Жди здесь».

      Он протиснулся в не до конца раскрывшийся проём двери.

      Взору представилось небольшое, плохо освещённое помещение, стены которого, пол и потолок были покрыты металлической сеточкой с тонкими иголочками, по которым змеились голубые электрические змейки. Пахло озоном. На топчане у стенки неподвижно лежала женщина в джинсовом костюмчике, запрокинув бледное лицо.

      – Юна! – выговорил Роман пересохшими губами.

      Только теперь ему стал доступен мыслеобмен с женой, да и то лишь «в одну сторону»: он её видел, чувствовал и слышал, она его нет!

      – Юночка!

      Роман бросился к жене, давя подошвами иголочки на полу, не обращая внимания на обвившие лодыжки электрические змейки.

      Ылтыын всунул голову в проём двери.

      – Жива?

      Роман не ответил, оглаживая лицо Юны ладонями.

      С пальцев стекли на кожу женщины тоненькие розовые разрядики.

      Девушка не пошевелилась.

      В коридоре вдруг раздался лязг и звон.

      Ылтыын исчез.

      Началась какая-то возня, сопение, послышались удары и вскрики. Затем раздался негромкий в тесном помещении выстрел.

      Ылтыын появился снова.

      – Сработала сигнализация!