Особый отдел и око дьявола. Николай Чадович

заглянул в кабину.

      – «Орлёнок-пять», – отшатнувшись от потенциального спидоносца, сообщил лейтенантик.

      – Хорошо ещё, что не «щегол-тринадцать», – хмыкнул ветеран.

      На стеклянных дверях ресторана действительно висела табличка «Закрыто на ремонт», а лишённый вывески фасад выглядел как крепостная стена, осквернённая распоясавшимися победителями. Стук в дверь результатов не принёс, и, оставив Ваню сторожить на крыльце, опергруппа отправилась на поиски чёрного хода, ныне чаще всего называемого служебным. Поплутав немного среди высоких заборов и кирпичных сараев, они оказались на заднем дворе, заставленном мусорными контейнерами, в которых, не обращая внимания на людей, рылись бродячие собаки.

      Ранние зимние сумерки скрадывали мерзость окружающего пейзажа, но тошнотворный запах помойки не мог отбить даже лёгкий морозец. В фиолетовом небе мало-помалу появлялись первые звёзды.

      Людочка негромко продекламировала:

      Теперь темнеет рано,

      И звёздный небосвод

      С пяти несёт охрану

      Окраин, рощ и вод.

      – Пушкин? – поинтересовался Кондаков.

      – Нет, Пастернак, – ответила девушка.

      – «…Несёт охрану окраин, рощ и вод», – задумчиво повторил Цимбаларь. – А кто же будет охранять банки, бутики, комки и обменники?

      – В эстетическом мире Пастернака для таких пошлостей просто не было места, – сказала Людочка и, угодив ногой во что-то осклизлое, словно блевотина, вскрикнула: – О блин!

      Вскоре они обнаружили обитую металлом дверь, на которой через трафарет было намалёвано: «Посторонним вход воспрещён». Не найдя кнопки звонка, Цимбаларь принялся стучать в дверь – сначала кулаком, а потом обломком кирпича. Если внутри находились живые существа, то на подобный шум они просто не могли не отреагировать.

      Так в конце концов и случилось. За дверями загремели запоры, и одна их створка приоткрылась ровно настолько, чтобы закутанная в платки старушенция смогла оценить сложившуюся снаружи ситуацию.

      – Чего озорничаете? – прогнусавила она. – Сейчас милицию вызову, вмиг вас угомонят.

      – И как же вы её собираетесь вызвать? – осведомился Цимбаларь. – По телефону?

      – Конечно! Я вахтёршей на фабрике служила. Все нужные номера назубок знаю.

      – Это хорошо, – похвалил её Цимбаларь. – Вот и взглянем сейчас на ваш телефончик.

      – Ты лучше на своё гузно взгляни! Пошёл отсюда, охламон проклятый.

      – Мы, бабушка, по служебному делу. – Людочка через плечо Цимбаларя показала ей служебное удостоверение.

      – Ты мне филькину грамоту не тычь! Я слепая, ничего не вижу! – пытаясь закрыть дверь, причитала старушка. – Не велено сюда никого пущать! Частная собственность!

      Но оперативники, оттеснив её, уже проникли в коридор, заставленный пустыми ящиками так, что двигаться можно было только боком. Не обращая внимания на стенания старушки, они принялись осматривать многочисленные подсобные помещения, откуда уже было вывезено почти всё оборудование.

      Везде