Увидеть Хозяина. Кирилл Мошков

искоса посмотрел на меня.

      – Тебе сколько лет?

      – Двадцать два.

      – Гм-м, непохоже. Хотя да, в ваше время двадцать два – это как сейчас четырнадцать-пятнадцать…

      Я не стал уточнять. Потом все пойму.

      Куниэда слева глубоко вздохнул и сделал низкий, долгий поклон в сторону светила, коснувшись волосами сырой от росы травы. Потом сел поудобнее, скрестив ноги, и улыбнулся.

      – Странное чувство, – сказал он хрипловатым голосом. – Вы говорите на чужом, варварском языке – а я все понимаю и даже сам могу говорить на нем.

      – Теперь мы все будем понимать друг друга, – серьезно сказал ему Дик. – Ты самурай, Като?

      – Еще нет. Мне только пятнадцать лет, хотя, как видишь, я уже ношу прическу воина. Я – сын самурая. Мой отец, воин Куниэда Муроноскэ, служил князю Цугивара, пока не погиб при осаде Цугиварадзимы, когда Минамото под началом Асикага Ёсикиё обрушились на Тайра, и Хэй отступили в наши места. А мой старший брат, воин Куниэда Макото, служил князю Оно, младшему в роду Цугивара, под началом самого Ёсинака. Но я еще не состоял на действительной службе, когда голос какого-то ками… ну, духа, как это сказать… голос из моего кодати, малого меча, позвал меня.

      – Что тебе было сказано? – с живейшим любопытством спросил Дик.

      Като засмеялся, обнажая в улыбке два белых передних зуба.

      – Я теперь уже не смогу объяснить. Я только понял, что свершилась где-то величайшая несправедливость, и исправить ее без меня невозможно, и теперь здесь будет мое служение.

      – Да-а… – Дик задумчиво подергал себя за косу. – Ким, а у тебя?

      – Примерно то же. Только голос был не из меча, а по телефону.

      Дик хмыкнул.

      – Мне тоже позвонили. И та же история: ничего не помню, но нисколько не сомневаюсь, что все правильно.

      Он засмеялся. Смех у него был хороший: так, наверное, смеются очень независимые, раскованные и умные люди. Мне, во всяком случае, не так уж часто приходилось слышать такой смех.

      Сзади подошел, зевая, Святослав.

      – Вот и говор у нас общий образовался. Дик, немчине, это от тех красных крупинок, что ты нам дал вчера?

      Дик с интересом глянул на витязя.

      – Правильно угадал. Ты, Святослав, тоже воин?

      – Воин, – подтвердил тот, усаживаясь слева от Като. – Дружинником я был у князя нашего, Василия Ольгердовича. Только я и сам князь. – Он смущенно усмехнулся. – Младшего, правда, роду. Ну, отец мой, Ингварь Олегович, Ольгердовичу двоюродным братом приходился, по линии стрыя его, Брыксы. Так что простым копейщиком не поездил я, сразу десяток водил.

      Я заинтересовался:

      – Где вотчина твоего князя?

      Святослав Ингварьевич махнул рукой куда-то в сторону.

      – Забровск. У Галызни.

      – Какой земли-то?

      – Да в том-то и которы. Ольгердович-то, он за Волынь стоял. А отец его, светлейший, он за Галич. Семь лет уж рядились.

      Я глубокомысленно покивал головой. О Галицко-Волынской земле после школьного курса истории