Рыцари рейха. Руслан Мельников

прихоть. Агделайда Краковская пережила прерванный цайтпрыжок в башне перехода Взгужевежи, и все ее детские капризы канули в Лету. Малопольская княжна после «просветления» стала серьезней, вдумчивей, мудрее, что ли. Но улыбаться-то не разучилась! Отнюдь! Веселилась всегда. До сих пор. До недавних пор. А сейчас… Нет, не башня ариев повинна в беззвучных ночных рыданиях дочери Лешко Белого. Что-то другое грызло изнутри и вытягивало радость жизни из Аделаидки.

      Аделаида всхлипнула. Бурцев с ожесточением потер лоб. Ну, что? Что не так?! Раньше этой отрешенности, и тоски этой он за женой не замечал. Потом заметил. Но не придал значения. Потом придал. Но не заговорил. А когда заговорил – не добился ни-че-го. Ничегошеньки! Аделаида молчала. И, как водится, от недосказанности и неясности тревожные мысли лишь сильнее донимали Бурцева. Особенно по утрам, когда он видел заплаканные глаза супруги. В чем дело? Ностальгия по родной Польше? Болезнь какая? Или, может, снова кто в сердце княжны запал и смотреть она уже не может на законного супруга?

      Аделаида молчала…

      Глава 10

      – Послушай, я хочу знать, что происходит. – Он говорил спокойно и твердо, расхаживая по скрипучим, выскобленным до блеска половицам. – Я ведь все равно докопаюсь, рано или поздно.

      Аделаида подняла испуганные глаза. На миг. И опустила снова.

      – Прости, Вацлав. Боюсь, бросишь меня, коли правду узнаешь…

      – Я? Брошу? Да что ты несешь?!

      – А узнаешь ты скоро. Как призадумаешься крепко, так все сам и поймешь. И не видать нам более былого счастья.

      Бурцев остановился перед женой:

      – Значит, так, Аделаида. Не знаю уж, что ты там себе вбила в свою прелестную головку, но какая бы беда ни приключилась…

      – Ох, не зарекайся, милый, не надо. И не сердись. Пожалуйста…

      В сенях громыхнули дверью. Послышались быстрые шаги. Туды ж растуды ж! Никого и никогда здесь не научишь стучать, прежде чем войти!

      А в горницу, громыхая железом, уже вваливался Освальд Добжиньский. Дверь за собой шляхтич не прикрыл. Стало свежо, потянуло сквознячком.

      Бывший польский рыцарь-разбойник, а ныне знатный дружинник князя Александра, скалился во весь рот. Высокий, длинноусый, краснощекий он, казалось, наполнил собой и запахом ранней осени всю просторную избу.

      – Тю! Агделайда, да ты никак плачешь? Обижает тебя твой Вацлав? Ты, ежели что, мне сразу говори – я его на поединок вызову.

      – Чего надо? – оборвал неуместное паясничанье Бурцев.

      – Мне – ничего, – отозвался тот. – А вот к супружнице твоей гость желанный явился. Так что возрадуйся, княжна и утри слезки-то!

      – Гость? – малопольская княжна в изумлении воззрились на пана Освальда.

      Бурцев нахмурился. Здрасьте-пожалуйста! Только гостей им сейчас не хватало! Не ждем, вроде, никого

      – Кто таков? Что за гость? Откуда?

      – Монах странствующий. Ажно из самых святых земель идет. К тебе, Агделайдушка, просится.

      В