Сорванные цветы. Наталия Левитина

девочки! Пусть Яна впредь остерегается его!

      Внизу послышались шум открываемой двери и голоса: Яна что-то напевала, Оксана давала поручения водителю. Зазвонил телефон. Отвечать на телефонные звонки и приглашать к аппарату обитателей квартиры было обязанностью Катерины, и она тут же попыталась ее исполнить. Но оказалось, что на первом этаже трубку параллельного телефона схватила Яна.

      Раздался голос Алексея. Сердце Кати заколотилось.

      – Привет.

      – Привет, Леша. Как успехи? – Тебе придется вернуть мне двести долларов, – сухо уведомил Алексей.

      Яна немного помолчала.

      – Почему?

      – Потому.

      – Что, ничего не получилось?

      – Это слишком мягко сказано. Она прокусила мне руку насквозь! Дикая, неуправляемая мерзавка! Захвати деньги, я завтра подъеду к школе.

      – С какой это стати? – возмутилась Яна. – Я отработала свою часть концерта, усадила красавицу к тебе в машину, что же, я еще должна была бежать за автомобилем и давать ей указания быть с тобой поприветливее?

      – Не пори чушь. Я дал тебе двести долларов, чтобы ты предоставила ее в мое распоряжение, а она прокусила мне руку!

      – Послушай, она горничная, а не рабыня. Я сделала все, что могла. Я честно убедила ее сесть к тебе в автомобиль, намекнула, какие перспективы открываются, если она будет достаточно отзывчива. Ну а если ты так неубедителен, что не смог уговорить наивную девственницу, я не виновата.

      – Девственницу? Не смеши! Она целуется со страстностью сорокапятилетней вдовы. А в сексе наверняка тебя обставит, моя милая.

      – Кретин. Денег не получишь. – Яна бросила трубку.

      Катя стояла замерев. Дура, какая дура! «Надо сказать Яночке, чтобы остерегалась Алексея…». Позаботился мышонок о хозяйской кошке! Идиотка. Яна просто сдала ее в почасовую аренду этому сексуальному маньяку.

      Униженная, разгневанная, несчастная Катя отправилась в комнату Оксаны за немедленным расчетом. Август почти уже кончился, значит, за него причитается пятьдесят долларов. Конечно, грустно расставаться с Оксаной, но пребывание в доме, где ее так оскорбили, было просто невыносимым.

      Оксана примеряла новый наряд: сегодня вечером ей предстояло блеснуть в английском посольстве, куда она шла вместе с Олегом. Она была непривычно оживлена – три дня в Испании дали ей надежду, что, несмотря на будничную сдержанность и холодность мужа, его чувства к ней не изменились.

      Катино выступление было образцом лаконичности. Всю свою горечь и ненависть она уместила в одно предложение:

      – Оксана, меня оскорбила Яна, я не могу больше у вас работать.

      Оксана живо крутанулась вокруг своей оси – от зеркала к Катерине, и на ее лице в одно мгновение сменилась целая гамма чувств: внимание, изумление, растерянность, надежда.

      – О! Катюша!

      – Да, я твердо решила, что больше не могу приходить в ваш дом.

      Оксана сникла и потеряла интерес к жизни.

      – Должно