Осколки разума. Владислав Белик

л мозгоправов. Они, словно черви, забираются в голову и вытаскивают наружу твои самые гадки и самые отвратительные воспоминания. Они копаются в них, ищут причину твоих бед. Тот гнойный нарыв? мешающий нормально жить в обществе обыкновенных, «правильных» людей.

      – Расскажите мне о себе. – сказал мне врач.

      Я встал с дивана и прошелся по кабинету. Мой взор приковала картина неизвестного автора. Она висела прямо возле дверей кабинета.

      – Что вам именно хотелось бы узнать? – спросил я, медленно подбираясь к картине.

      На ней изображены три обезьяны. Первая закрывала лапами уши, вторая рот, а третья глаза.

      – Абсолютно все – начиная от вашего имени и заканчивая родом деятельности. – сказал мужчина и задумался. – К примеру, давайте начнем со знакомства.

      Я продолжал рассматривать картину. Живопись никогда меня не интересовала, но это… Такие яркие краски. Истинный ценитель заметил бы, что картина написана маслом Идеальные контуры и темные цвета показывают настоящий посыл картины. Три обезьяны символизируют собой идею не деяния зла и отрешенности от лукавства, неистинного.

      – Ну что ж. Давайте познакомимся. – сказал я не прекращая изучать картину. – Меня зовут Евгений Молчанов

      – Хорошее начало. – сказал врач и пристально на меня взглянул, а затем спросил. – Сколько вам лет?

      – Всего лишь восемнадцать. – ответил я.

      Отойдя от картины, я заметил статуэтка Фемиды, древней богини правосудия. Она гордо стояла на полочке и держала в руках весы, на которых взвешивала грехи простолюдинов. Забавно, что у психотерапевта в кабинете так много символизма.

      – Хотели бы вы узнать, как меня зовут, Евгений? – поинтересовался врач.

      – Если честно, не особо и хочется.

      – Я вам все равно скажу. Меня зовут Павел Анатольевич. Странно что вы еще об о мне не слышали. – удивился доктор.

      – Я слышал о вас. Но не самые лицеприятные вещи.

      Я сел обратно на диван, удобно распластался по всей его поверхности и ушел в глубины своей памяти.

      – О чем задумались? – поинтересовался доктор.

      – Не понимаю зачем меня тут держат.

      – Если держат, значит вы чем-то больны. – ответил врач. – Мы просто так людей здесь не держим.

      – Вы можете мне рассказать, чем я болен?

      – Пока еще нет. Мне нужно с вами познакомится поближе.

      – Вот оно что. – задумался я. – Значит вы еще не знаете болен ли я или нет, но все равно меня держите в клетке?

      – Я бы на вашем месте не называл это заведение клеткой. У вас замечательные комнаты, трехразовое питание и в любой моменты вы можете встретится с любым человеком, которого только захотите увидеть.

      – Но я же не могу выйти отсюда.

      – Да, не можете.

      – Значит это клетка, Павел Анатольевич.

      – Давайте сменим тему. Расскажите мне о своей семье. – врач поправил очки и закинул ногу на ногу.

      – Кто вас именно интересует? – спросил я.

      Видно, что доктор начал нервничать, но Павел Анатольевич не из тех, кто показывал свое состояние. Он собрался и также непринужденно продолжил разговор.

      – Давайте начнем с мамы. Как ее зовут?

      – Виктория Молчанова.

      – Отлично. Вы мне можете рассказать о ней?

      – Конечно. – ответил я и снова задумался.

      Я кусок за кусочком складывал пазл у себя в голове пытаясь собрать того человека, которого я любил и знал до того момента, как попал сюда. Наконец фигура появилась в голове, и я начал говорить:

      – Женщина лет сорока пяти. – я закрыл глаза пытаясь в точности описать ее. – Упругие большие губы. О таких губах все мечтают. Карие глаза, тонкий аккуратный нос. Брови средние, не толстые и не тонкие. Уши немного приплюснуты к голове. Кстати, голова у нее овальной формы, больше вытянутая. Вечно она ходила с каре и закрашивала седину каштановой краской. Худощавая, где-то метр семьдесят ростом.

      – Вы так точно ее описали. – удивился доктор. – У вас хорошая память. Опишите мне ее характер.

      Я снова ушел с головой в мысли. Для меня эта задача не из легких. У нее всегда был сложный характер, но как его сущность донести до врача? Я не понимал. Немного поразмыслив я решил действовать наобум.

      – Она добрая, и в тоже время злая. У нее нет золотой середины. Она меня любит и в тоже время презирает.

      – Как вас может презирать родная мама? – прервал меня доктор.

      – Может, поверьте мне. – ответил я и продолжил свою мысль. – С ней то легко, то сложно. Ее бросает вечно из стороны в сторону, как мячик на футбольном поле. Она то ласковая, как кошка, то суровая как пес. Часто обижалась на меня. Могла неделями ходит с надутыми губами, а бывало, что сразу прощала, хотя я был не достоин ее прощения. Вот такая у меня мама.

      – Это же не нормально. – проговорил доктор.