Открывающая путь. Марина Капранова

вдруг заволновался, исподлобья кинул быстрый, оценивающий взгляд на Андрея, стараясь быстро найти и определить изменения, произошедшие с другом за три года, и про себя отметил:

      «Молодец, не сломался, все тот же упрямый и непоколебимый, ровный, открытый взгляд и твердые складочки в уголках губ», – а вслух степенно добавил:

      – Я знал, что ты первым делом на свой участок отправишься. Пойдем чайку отведаем да побеседуем.

      Андрей наметанным взглядом заметил знакомые лыжи, приставленные к стене дома и заботливо очищенные от снега, сообразил, что Роман недавно откуда-то вернулся.

      Степенно пили чай с душистым медом. Роман не приставал с разговорами, не лез в душу с расспросами, понимал, что три года, проведенные в изоляции от нормальной жизни, – срок немаленький.

      – Медком Витя угостил? – степенно спросил Андрей, поддевая приличную ложку лечебного нектара, и прежде чем отправить ложку в рот, втянул носом еле уловимый, тонкий, такой знакомый запах луговых трав.

      – Да, Витя, балует, – довольно, еле заметно улыбнувшись, ответил Роман, исподлобья наблюдая за действиями Андрея.

      – Как дела на моем участке? Вижу, банька сгорела? – неспешно, с нескрываемым сожалением, поинтересовался Андрей Ильич. Баньку ему искренне было жаль.

      – Да, Федька Туркин тут лесником пробовал себя показать, – пояснил Роман. – Да, как видишь, неудачно. Пьянки, гулянки устраивал на участке. Ну вот и получилось, что получилось, – скороговоркой ответил Роман Семенович. – Хорошо хоть сам жив остался да лес не спалил. Начальство быстро его с этой должности турнуло. Вот такие, брат, дела. А как сам? Собираешься возвращаться? А то мне за двумя участками тяжеловато приглядывать.

      – Завтра в Управу добегу, – пояснил Андрей, отхлебывая душистый травяной чай, заваренный на брусничных листьях с мятой. – Если не откажут, то, конечно, вернусь.

      – А у них, брат, выбора нет. Я начальство предупредил, что последний месяц за твоим участком присматриваю. Им все равно надо кандидатуру подыскивать. А желающие что-то в очередь не выстроились. Так что давай, не затягивай с визитом, – почесав затылок, Роман открыто посмотрел на друга и решился спросить. – А что, не хочешь узнать, как твои враги поживают? Я ведь всегда чувствовал, что в твоем деле что-то не так. Но они так уверенно все трое показали на тебя. Суд я, конечно, понимаю – неопровержимые доказательства и все такое. А на самом деле-то что произошло?

      – Да какие они мне враги, так, трусливые шавки, – немного подумав, ответил Андрей Ильич. – Напились они тогда здорово. А ты же знаешь, я совсем не пью. Вот только странным оказалось, что я крепко уснул незаметно для себя. Вообще у меня очень чуткий сон, а тут словно мертвый: вообще ничего не слышал и не видел. Очнулся только тогда, когда меня следователь растормошил. Башка страшно трещит, в ушах шумит, то ли траванулся чем?..

      И, подумав немного, все-таки спросил:

      – Ну и как они, от угрызений совести не сдохли?

      Роман хмыкнул