Мое первое знакомство с П. Вейнбергом. Влас Дорошевич

коро уже, вероятно, 25 лет.

      Я был тогда издателем журнала, имевшего большой успех, очень распространенного, влиятельного.

      Я был его редактором и почти единственным сотрудником.

      Это трудно, – не правда ли?

      Но трудность положения увеличивалась еще тем, что я издавал… запрещенный журнал!

      Это был журнал, выходивший в 4-м классе одной из московских гимназий. Он назывался, кажется, «Муха». А может быть и «Вселенная».

      Это не были счастливые нынешние времена, когда гимназические журналы издаются под редакцией классных наставников.

      До 15 лет я писал, не зная никакой цензуры!

      Мы писали не для того, чтобы выказать себя с самой лучшей стороны пред начальством.

      Начальство не видело наших журналов. И не дай Бог, чтоб оно видело! Как мышонок, этот журнал бегал под партами.

      В нем писалось то, что может интересовать 15-летнего мальчика.

      Как лучше переделать мир и о том, что «немец» несправедливо ставит двойки.

      Критиковались Прудон[3] и вчерашнее extemporale[4]. Одна статья – в прозе – кончалась так:

      «Прудон, видимо, не читал „Истории ассоциаций во Франции“ Михайлова[5]. Он мог бы почерпнуть оттуда много полезных сведений».

      Другая статья – в стихах – и о «педагогическом совете» – кончалась словами:

      «Так что слышны далеко

      Крики синего собранья!»

      В этом журнале и была напечатана приветственная статья «г. Вейнбергу», в которой я поощрял его:

      – Продолжать начатый путь: на нем г. Вейнберг может принести много пользы обществу.

      Как хорошо, что П.И. Вейнберг послушался.

      Я ходил в гимназию и учился в Малом театре.

      Как давно, как давно это было!

      Это было еще тогда, когда А.П. Ленский был не великолепным армянином в плохом «Фонтане» и не превосходным адвокатом в «Ирининской общине»[6].

      Он был тогда увлекателен в «сцене у фонтана», но не величкинской, а пушкинской[7].

      Он носил траурный плащ Гамлета[8]. Он был задирой – Петруччио и весельчаком – Бенедиктом[9].

      Тогда-то я и познакомился с П.И. Вейнбергом на галерке.

      Галерка Малого театра!

      Как часто теперь, встречаясь в партере с каким-нибудь обрюзгшим, почтенным господином, который, сюсюкая и шепелявя, говорит мне:

      – Посмотрите вон та, в ложе, налево. В ней есть что-то обещающее. Вы не находите?

      Я смотрю на галерку и думаю:

      – Как высоко я летал тогда.

      И я кажусь себе коршуненком, которому подрезали крылья и выучили ходить по земле.

      Все мы соколы, пока цыплята, а потом вырастаем в домашних кур. Тогда мы на 35 копеек парили высоко над землей, и нам казалось, что это нам кричит Акоста[10] призывной клич:

      «Спадите груды камней[11] с моей груди!

      На волю мой язык»!

      И это «все-таки ж она вертится»[12], как Акосте, «нам» покою не давало ни день ни ночь.

      Детям снился Галилей[13].

      Под пыткою ты должен был признаться[14],

      Что земля недвижима,

      Но чуть минутный роздых был дан тебе,

      Ты на ноги вскочил, и пронеслись

      Над сонмом кардиналов, как громовой раскат,

      Твои слова: «А все-таки ж она вертится!»

      И этот Акоста, отрекающийся от отреченья, в разодранной одежде, с пылающими прекрасными глазами, – то солнце моей молодости!

      Из нас никто не спал в ту ночь, когда мы впервые увидели «Уриэля Акосту».

      Вот это трагедия!

      Акоста! Это показалось нам выше Гамлета, выше Шекспира.

      – Это выше Шекспира!

      – Конечно же, выше!

      – Бесконечно! Неизмеримо!

      – Вот борьба! Борьба за идею!

      Так говорили мы весь Кузнецкий мост, всю Лубянку, всю Сретенку, Сухаревскую площадь. Так думали, расходясь по Мещанским, на Спасскую, на Домниковскую.

3

Прудон Пьер Жозеф (1809—1865) – французский социалист, пропагандист мирного переустройства общества и ликвидации государства.

4

Импровизация (лат.).

5

«История ассоциаций во Франции» Михайлова. – Михайлов – псевдоним писателя и публициста Александра Константиновича Шеллера (1838—1900). Под «Историей ассоциаций во Франции» Дорошевич на самом деле имеет ввиду его «Очерки из истории рабочего сословия во Франции», публиковавшиеся в «Неделе» в 1868 г. и впоследствии переиздававшиеся под названием «Пролетариат во Франции» (см. А.К. Шеллер-Михайлов. Собр. соч., т. 15. СПб, 1895). Писателю, оказавшему воздействие на его духовное развитие в ранней юности, Дорошевич посвятил очерки «Памяти Шеллера» и «Похороны Шеллера» (См. собр. соч. в девяти томах, т. 4. Литераторы и общественные деятели).

6

…А.П. Ленский был не великолепным армянином в плохом «Фонтане» и не превосходным адвокатом в «Ирининской общине». – Ленский – см. «А.П. Ленский». В сезоне 1901—1902 гг. Ленский выступил в поставленных в московском Малом театре пьесах В.Л. Величко и М.Г. Маро «Нефтяной фонтан» (в роли Шиантурова) и А.И. Южина-Сумбатова «Ирининская община» (в роли Истокова).

7

Он был тогда увлекателен в «сцене у фонтана», но не величкинской, а пушкинской. – Противопоставляется выступление Ленского в пьесе В.Л. Величко и М.Г. Маро «Нефтяной фонтан» исполнению им же роли Самозванца в трагедии A.C. Пушкина «Борис Годунов» (1825), в которой он дебютировал в Малом театре в 1880 г.

8

Он носил траурный плащ Гамлета. – Роль Гамлета в трагедии Шекспира была одной из лучших в репертуаре Ленского, он дебютировал в ней в 1871 г.

9

Он был задирой – Петруччио и весельчаком – Бенедиктом. – Петруччио – персонаж комедии Шекспира «Укрощение строптивой» (1594), Бенедикт – персонаж комедии Шекспира «Много шуму из ничего» (1598—1599). В этих ролях Ленский выступал много лет, начиная с сезона 1869—1870 гг.

10

Акоста Уриель (Габриель да Коста, 1585—1640) – философ, предшественник Спинозы. Родился в Португалии и как сын еврея, перешедшего в христианство, получил католическое воспитание. Увлекся иудаизмом, бежал со всей семьей в Голландию, где принял иудейство, что не помешало ему выступить с обвинениями «фарисеев» (раввинов) в искажении вероучения Моисея. Был отлучен от синагоги, его книгу «Испытание фарисейских традиций в сравнении с писаным законом» публично сожгли в Амстердаме по приговору руководителей еврейской общины. Акоста вынужден был отречься от своих «заблуждений», но вскоре снова вступил в конфликт с синагогой, был подвергнут вторичному отлучению, согласился на унизительный и жестокий обряд публичного покаяния, спустя несколько дней после которого, не вынеся позора, застрелился. История Акосты легла в основу трагедии немецкого писателя, драматурга и публициста Карла Гуцкова (1811—1878) «Уриель Акоста» (1846). О ее влиянии на молодежь 70-80-х годов Дорошевич писал неоднократно, в том числе в рассказе «Уриель Акоста» («Одесский листок», 1895, No 293).

11

Спадите груды камней… – цитата из трагедии К. Гуцкова «Уриель Акоста».

12

…все-таки ж она вертится… – цитата из трагедии К. Гуцкова «Уриель Акоста».

13

Галилей Галилео (1564—1642) – итальянский ученый, подвергнутый суду инквизиции за защиту гелиоцентрической системы мира.

14

Под пыткою ты должен был признаться… – слова Уриеля Акосты из одноименной трагедии К. Гуцкова.