Квантонавты. Пятый факультет. Аркадий Яшмин

он. – Даже малёк неразумный воспринял идею Бузы и поставил себя на служение. Можем ли мы не оправдать ожиданий таких, как он? Нет, не можем. Мы обязаны планировать конфликты и идти на конфронтацию. Так велят законы Бузы, ранее известные как диалектика.

      – Сам ты неразумный, – пробормотал Коля себе под нос.

      – Гена, – вздохнула Рута, – мы же обсудили уже. У тебя Буза априорно стоит выше теоремы, и теорема является лишь поводом для Бузы. Это недопустимо.

      – Нет никакого «выше» и «ниже», – ответил Гена. – Буза и теорема дополняют друг друга, они комплементарны и образуют единство. Буза подразумевает теорему, теорема требует Бузы. Настоящей, полной, без компромиссов и невынужденных соглашений.

      – Я устала с ним спорить, – объявила Рута. – Он министр, пусть выносит вопрос на Совет.

      – Опять? – сказали две девочки одновременно.

      Но остальные отреагировали одобрительными воплями:

      – Дай-е-ошь Совет!

      Гена, чрезвычайно довольный собой, оглядел своих сторонников и сказал:

      – Пользуясь правом, данным мне должностью, выношу вопрос на рассмотрение Верховного Совета Бузы. Должны ли мы усилить и обострить ее? Я считаю, что должны, более того, я считаю, что это вообще вне всяких обсуждений. Обсуждать мы должны лишь то, каким образом мы захватим и распространим власть Бузы и декаданса на всю школу, а далее на всю планету. Упадок – это жизнь!

      – Я против, – сказал Кеша устало.

      Но его никто, кроме Коли и Руты, не услышал. Поднялся невообразимый шум. Все кричали одновременно, и большая часть планов касалась столовой и запасов продуктов; похоже, колмогоры действительно проголодались.

      – Хватит! Стойте! – закричала Катя. – Мы можем, по крайней мере, не сегодня штурмовать столовую? У нас ведь теперь есть какие-то припасы.

      Радикальные бунтари с несколько нелогичной готовностью признали, что да, пожалуй, это дело можно отложить. Катя взяла Настин ранец и начала вытаскивать из него то, что насовал туда Коля.

      – Сахар! – Она вытащила пачку.

      Сахар приветствовали криками и топотом ног.

      – Еще сахар, – слегка упавшим голосом сказала Катя и вынула вторую пачку.

      У Коли в районе солнечного сплетения появился нехороший холодок. Приветственных криков уже не было.

      – Сахар. Сахар. О, масло! – Катя достала бутыль подсолнечного масла, затем выставила следующие за ней в ряд.

      – Соль. Соль. Полпачки сухарей. Всё.

      – Как всё?! – закричали колмогоры и Верховный Совет Бузы в полном составе.

      – Всё, – твердо сказала Катя и перевернула ранец; из него выпал пожелтевший кленовый листок. – Итого: четыре пачки сахара, три пачки соли, три бутылки подсолнечного масла и упаковка сухарей.

      И снова Коля обнаружил себя центром внимания полутора десятка подростков – и на этот раз он почувствовал себя еще более неуютно, чем ранее. Он встал.

      – Ну, строго говоря, – рассудительно начала министр снабжения, – сухари и подсолнечное масло – это вполне себе продукты.

      – Мы,