Вещая птица (по)беды. Татьяна Коростышевская

с мертвыми президентами. Тут я психанула и с банковской картой наперевес отправилась в Главную городскую больницу. А там, сжимая дрожащей ладонью руку ординатора Димы (чтоб не сбежал) и, глядя в спокойное восковое лицо бабы Нюры, поняла, что не могу я ее вот так просто бросить – не могу и не хочу. Вина, ответственность, сомнения раздирали меня на тысячи лоскутков. Пусть будет, как будет, решила я и отправилась общаться с Диминым начальством.

      Дверь палаты была полуоткрыта. Я толкнула ее, одновременно отворачиваясь от облачка гламора, который Пак наконец решил использовать.

      – Даша, ты быстро подъехала.

      Знакомый ординатор Дима попытался вытолкнуть меня корпусом обратно в коридор.

      – Что происходит?

      Через его плечо я заметила, что в палате полно народа – человек пять, не меньше.

      – Там к ней родственники приехали. Тебе придется подождать.

      – Мечтаю с ними познакомиться, – я чуть наклонила корпус вперед, не шелохнувшись.

      Дима поднажал, подошва моих ботинок скользнула по влажному кафелю…

      – Разрази меня… пчела…

      Невидимый Пак жужжал у дверной притолоки, у него как раз обзор был приличным.

      – Дашка, вырубай докторишку! Тут такое происходит…

      Я сделала шаг назад, пригнулась, взмахнув полами куртки и в лучших традициях айкидо, пропустила тело соперника мимо себя. Дима распластался на полу, я осторожно переступила через его ноги и вошла в палату.

      – Хуманская полудева Кузнецова, – протянул златовласый фейри, изящно опершийся на кардиомонитор.

      – От недоделка слышу, – ответила я, четким движением выпихивая ноги незадачливого ординатора за дверь и плотно ее прикрывая.

      – Приветствую принца Эмбера, – не дал развить мне тему Пак. – Какими судьбами?

      Эмбер изогнул золотистые брови, прищуриваясь, разглядел пикси сквозь гламор и на удивление приветливо ему кивнул:

      – Я пришел за старухой. То есть за своей подданной, оказавшейся в теле хумановской женщины.

      – Так я тебе ее и отдала!

      Настроена я была воинственно. Кроме светлейшего принца дома Лета в палате находилось еще четверо паладинов. Они замерли, ожидая приказаний. Одного, с двумя парами рук, я даже знала, виделись мельком, когда доблестные воины света меня скручивали для последующей доставки к Янтарной Леди, королевы Лета и матушки Эмбера по совместительству. Эсмеральд! Точно, именно так его и зовут. Изумруд. Подданные Лета носили имена драгоценных камней.

      На сопровождавших Эмбера паладинах были черные блестящие комбинезоны, пояса украшали боевые жезлы, только принц был одет с чудовищной пышностью – в нечто многослойное, золоченное, делающее его высокую фигуру еще внушительнее. Распущенные волосы струились по плечам, и было непонятно, где кончается шевелюра и начинается ткань золотого плаща. За то время, пока мы не виделись, маменькин сынок слегка