Роковая Фемида. Драматические судьбы знаменитых российских юристов. Александр Звягинцев

не имеют права давать предписания прокурорам, как непосредственно подчиняющимся только генерал-прокурору.

      Лопухин часто принимал посетителей в своем генерал-прокурорском доме. Для них он был всегда доступен. Об этом вспоминает в своих «Записках современника» С. П. Жихарев (впоследствии московский губернский прокурор). Совсем еще молодым он пришел к Лопухину с рекомендательным письмом Г. Р. Державина. «Меня впустили без доклада, потому что, кажется, и всех без докладов принимали. Какой-то молодой человек подошел ко мне с вопросом: „Что вам угодно?» – „Ничего, – отвечал я, – хочу только вручить его светлости вот это письмо от Г. Р. Державина…» Вскоре меня пригласили в кабинет министра. Князь сидел на диване, опершись обеими руками на стол и поддерживая ими голову – прекрасную голову мужчины лет пятидесяти пяти с чем-нибудь, и читал книгу, кажется, французскую энциклопедию. Я подал ему письмо, которое прочитав и положив на стол, он сказал: „Садись, братец; что делает Гаврила Романович и давно ли ты знаком с ним?..» Я никого не встречал в его лета с такими прекрасными, правильными чертами лица, – писал далее Жихарев, – и что он снисходительно принимает даже и тех людей, которые, не имея к нему никаких определенных отношений, ни надобности, попали в кабинет его, может быть, не совсем вовремя».

      По свидетельству же самого Г. Р. Державина, князь Лопухин был «человеком старинного покроя и не тяготился принять и обласкать молодого человека, у которого нет связей».

      Однажды министр получил от одного из своих посетителей, требования которого не были удовлетворены, гневное письмо. В нем автор обрушивался на Лопухина с укорами, угрожал «мщением судьбы» и просил представить доказательства, что министр юстиции «не по званию, а по истине» присутствует в нем.

      На столь дерзкое письмо, написанное в резких выражениях, Лопухин ответил сдержанно и с достоинством. Он писал: «Сообразив весь разговор наш, хотя я не нахожу себя ни в чем виноватым, но ежели вам показалось обидным искреннее признание, что требования ваши, рассмотренные уже государем, неосновательны, то в сем покорнейше прошу простить меня». Отвечая далее на упреки, он замечает, что носимый им титул «светлости» не просвещает ума его, не греет на морозе, не делает светлой темную комнату, а только дает незнающим его повод думать о нем хуже, чем есть на самом деле. В заключение Лопухин просит автора письма сообщить о том, чем может он быть ему полезен, несмотря на все неприятности, перенесенные от него на словах и в письме.

      При своем вступлении на престол император Александр I уничтожил Тайную экспедицию, которой обычно руководил генерал-прокурор. Однако потребность в органе, который бы занимался розыском по политическим делам, вскоре назрела. Когда в 1805 году Россия совместно с Австрией вступила в войну с Наполеоном, император, отправляясь в армию, сказал своему помощнику Е. Ф. Комаровскому: «Я желаю, чтобы учреждена была секретная полиция, которой мы еще не имеем и которая необходима в теперешних