Бэтмен. Убийственная шутка. Криста Фауст

он Джокеру. – Я с тобой обсуждаю вопрос жизни и смерти. Возможно, моей смерти…

      Джокер перевернул еще одну карту. Бэтмен протянул руку и схватил Джокера за запястье. Он не собирался уйти ни с чем.

      – А может, и твоей.

      Он убрал руку в перчатке, показав пальцем на противника. Вот это возымело действие. Джокер уставился на него из тени, держа одну руку у лица и сжав ее другой, как будто оскорбившись тем, что Бэтмен осмелился к нему прикоснуться.

      – Я не до конца понимаю, почему наши отношения доходят до крайностей, – продолжал человек в маске, – но я не хочу, чтобы твоя кровь была на моих… руках…

      Бэтмен посмотрел на свои ладони. На темно-синей перчатке остались полосы белого грима.

      Быть того не может. От Джокера не оставались следы.

      В глазах Джокера не было прежнего дерзкого блеска.

      Бэтмен одним плавным движением перепрыгнул через стол. Джокер не дрогнул. Он просто сидел, почти… В отключке. Его глаза были широко раскрыты.

      Страх.

      Бэтмен положил руку Джокеру на лицо.

      – Не надо, – сказал человек, который не был Джокером, едва различимым монотонным голосом. Не тот голос. Джокер обладал особым ритмом речи. Ошибки быть не могло. Тот голос эхом раздавался в его кошмарах.

      – Не прикасайся ко мне! – зашипел человек сквозь стиснутые зубы. – Ты не имеешь права…

      Белый грим остался на кончиках пальцев Бэтмена, открыв полоски плоти.

      – …меня трогать.

      Он вытащил заключенного в сером на пятно света. На лице человека отразился ужас, когда Бэтмен посмотрел на него с необузданной яростью. Хитрость, безжалостность, извращенное веселье – вот что он видел в глазах Джокера. Но не растерянность. Ни разу. Это был самозванец – но это значило, что его давний противник исчез. Он схватил мужчину за рубашку и притянул к себе. Оказавшись с ним нос к носу, он зарычал:

      – Где он?

      – А-а-а-а! Господи, нет… – взмолился человек.

      – Ты хоть понимаешь? – спросил Бэтмен, его баритон эхом раздавался в тесном пространстве. – Ты понимаешь, что ты выпустил на свободу?

      Сдавленно, едва слышно, он повторил:

      – Где он?

      – Уберите его от меня! – закричал самозванец. Из его горла вырвалось неразборчивое бульканье. Он оцепенел, почти что впав в ступор.

•

      – Боже милостивый, он озверел, – сказал Гордон, услышав крики в камере. Он удивился тому, как обыденно это прозвучало. Он понял, что в глубине души всегда знал, что человек, облаченный в одеяние летучей мыши, не способен твердо стоять на ногах в нормальном мире.

      – Открой дверь, – скомандовал он Бадойе.

      Дрожащей рукой, будто это было последнее, что он хотел сделать, офицер вставил ключ в замок и повернул его. Гордон почувствовал прилив адреналина и с легкостью распахнул дверь. В камере летучая мышь нависла над беспомощной добычей.

      – Так, хватит! – гаркнул Гордон. – Ты знаешь законы о жестоком обращении с заключенными так же хорошо, как и я! Если